Тут все понятно, и никаких вопросов не возникает. Зато всплывает другой, вполне закономерный.
— Товарищ подполковник, нам увольнительные выдавать будут? Хотелось бы посмотреть на местную жизнь.
— Вам зачем? — взвился со своего места замполит.
— Как? Интересно же! Дружественная страна. Мы в Германии могли свободно сходить в город. Опять-таки, на память что-нибудь приобрести, — спрашивал коллега замполита из первого батальона. — Тем более если здесь такая техника.
— Вы что это, сюда за техникой или шмотками приехали, товарищ капитан?! — взревел партийный руководитель полка.
Он сам не понимал абсурдность собственного обличительного вопроса. Нас никто не спрашивал, хотим мы сюда или нет. Послали и лишь потом сочли нужным сказать куда.
Поднялся всеобщий гвалт. Все-таки каждому хотелось взглянуть на царство автоматизации и механизации воочию. Прибарахлиться тоже хотелось многим.
Если вдуматься, что у нас за государство! Даже в отсталой стране, в каком-нибудь дукане, встречались товары, немыслимые на нашей родине с ее развитым социализмом и провозглашенной заботой о людях! Поневоле задумаешься, насколько хорош общественный строй, который не в состоянии обеспечить людей качественными товарами. А тут вдруг такая возможность!
— Да это же все засекречено! — перекрывая гвалт, орал замполит. — Как вы потом объяснять будете?!
Резон в его словах был. Но все же дело было не в какой-нибудь чудо-технике, а в элементарном человеческом любопытстве.
— Тихо, товарищи офицеры! — возгласил полкач, и постепенно стала устанавливаться тишина.
Она еще нарушалась легким шепотком то тут, то там, но все же это были уже не всеобщие возгласы, в которых трудно хоть что-либо разобрать.
— Вопрос с увольнительными будет решен отдельно. Это дело дипломатическое, и тут требуется продумать целый ряд организационных подробностей. Не говоря уже о том, что подобный пункт должен быть включен в договор. Думаю, все уладится в свое время и в должном порядке.
Но тема неожиданно получила продолжение, причем отнюдь не то, на которое рассчитывали наиболее любопытные из офицеров.
— Увольнительные и поездки — это одна сторона проблемы, — самым задушевным тоном поведал Николаич. — А вы, товарищи офицеры, не подумали, что по нашему поведению и внешнему виду будут судить обо всей нашей армии и, шире, о нашей с вами стране?
Я сразу понял, куда клонит отец-командир, и на душе стало тоскливо, хоть волком вой. Поздно. Теперь ничто не могло остановить намечавшиеся меры. Разве что нападение на наш лагерь, да и то временно, на период боя.