— Повторный вызов с констатацией смерти, — ответила Елена. — Родственники, конечно, на дыбы…
— Имеют право, — сказал Данилов.
— Полное, — кивнула Елена. — Я их понимаю. Дело открыли, суд стопроцентно будет, заведующий подстанцией выговор получит.
— И все благополучно об этом забудут. До следующего раза.
— И что ты предлагаешь?! — Елена всплеснула руками. — Старшему врачу и заведующему разорваться на пять частей и ездить на вызов с каждой бригадой? Ведь не пацан какой-нибудь, а врач с семнадцатилетним стажем работы на «Скорой»! Ему уже на пенсию скоро, а он такие номера выкидывает! Как это объяснить?! И еще нам нахамил на разборе, паразит!
— С этого места, пожалуйста, поподробнее, — попросил Данилов. — Кому это «вам»? И как именно нахамил?
— Нам — это мне и заведующей подстанцией. А хамство близко к тексту звучало так: «Если бы вы проработали на „Скорой“ столько, сколько я, то, наверное, знали бы, что инфаркт развивается остро, и то, что он был на повторном вызове, еще не означает, что он должен быть и на первом».
— Неубедительно, — оценил Данилов. — Тем более что временной промежуток ничтожно мал и поводом на первом вызове было «задыхается».
— Мы ему так и объяснили. А в ответ услышали сакраментальное насчет стажа. И комментарии по поводу того, что тот, кто умеет работать, — работает, а кто не умеет работать, — руководит. Как тебе это?
— А что ему еще остается говорить? — усмехнулся Данилов. — Как его фамилия, кстати?
— Мербаевский, зовут Юрием.
— Знаю я его, — припомнил Данилов. — Сутулый, волосы ежиком, и он их постоянно приглаживает. Уши еще у него торчком, как у Чебурашки.
— Он самый.
— Мы с ним на курсах повышения квалификации вместе были. Тот еще кадр, типичный. Любимая поговорка: «Не учи ученого, поешь…» И так далее, не за столом будь сказано. А сам в аритмиях путался.
— Насчет того, что не надо учить ученого, мы тоже слышали во время разбора. А другой «гвардеец» с той же подстанции по фамилии Бугаев, которому до пенсии два года осталось, вымогал деньги за госпитализацию у девятнадцатилетней пациентки с аппендицитом. За три тысячи обещал отвезти ее в «приличную» больницу.
— Заплатила она ему?
— Нет, но жалобу написала. Бугаев, конечно, отпирается, фельдшер, который с ним работал, ничего не видел и не слышал, но у девушки ее молодой человек в свидетелях.
— Могли и оклеветать.
— Могли, не спорю. Но почему тогда острый аппендицит был оставлен дома и госпитализирован только при повторном вызове? А в карте Бугаев написал, что пациентка практически здорова. Как тебе это? Такая традиция, что ли, — если денег не дадут или встретят не так, то и обслуживать не стану? И снова — через слово свой стаж поминать — «да я…», «да столько лет на колесах…», «вы сначала проработайте с мое, а потом меня учите…». Куда это годится?!