— Вот отсюда, кажется? «Коммюнисты просто секта, как были ариане, манихеи, евтихиане и многие другие безмозглые нововводители, которые в средних веках, не хуже теперешнего, мутили весь мир, хотя тогда не только журналов, но и книгопечатания еще не знали!»
— Ну, это не в бровь, а в глаз, — засмеялся Греч.
— «Заметьте, и у нас, кто блажит и кричит наиболее, как не те, у которых нет ни кола ни двора. Наше правление стоит на самой середине между кровавым деспотизмом восточных государств и буйным безначалием западных народов. Оно самое отеческое и патриархальное, и потому Россия велика и спокойна!» Вот это да! Вот это резюме! А нельзя ли, Фаддей Венедиктович, и мне перебелить?
— Может, нельзя, а может, и можно, — ответил мрачно Булгарин. — Сейчас и черт не разберет, что можно, а что нельзя. Это все понимание от Незабвенного идет. Он на таком посту в России первым умным человеком был, с рыцарскими понятиями вдобавок. Вот отчего Леонтию Васильевичу особенно неприятны распространяющиеся слухи о Бенкендорфе. Сколько человек навоевался! С конца прошлого века верой и правдой служил отечеству. До самого дня болезни в феврале тысяча восемьсот тридцать седьмого года не слезал с седла. Сахтынский передает, что седьмого сентября они сели в Киле на пароход «Геркулес». Этим воистину морским Геркулесом император часто пользовался. В августе тысяча восемьсот тридцать пятого года они этим самым «Геркулесом» вместе с императрицей Александрой Федоровной, принцем Фридрихом Нидерландским с его супругою, герцогом Нассауским и маленьким великим князем Константином Николаевичем, носившим титул генерал-адмирала, поплыли в Данциг. Нынешний шеф князь Орлов, тогда еще граф, тоже сопровождал императора. А вот не прошло и десяти лет, как «Геркулес» вез умирающего назад. В каюте, где тихо отдал Богу душу Незабвенный, кроме Сахтынского, которого все хорошо знали, и племянника графа Константина Бенкендорфа — никого. Как же не стыдно про даму-то выдумывать? Не понимаю: до чего жестока человеческая натура! Ведь речь идет о покойнике!
Адам Александрович Сахтынский, родом поляк, был сейчас третьим начальником в отделении. Ранее служил в Главном штабе при великом князе Константине Павловиче. С ноября 1832 года перешел в III Отделение, изгнанный своими польскими недругами. С тех пор неотлучно находился при Бенкендорфе. Граф ему доверял не меньше, чем Дубельту, посылал за государственный счет в Париж знакомиться с французской прессой и налаживать секретные связи в пользу России. Ездил он и в Берлин, и в Палермо. Россию исколесил вдоль и поперек. Тайный политический сыск был его ремеслом. Он поддерживал прочную связь с зарубежными агентами III Отделения Швейцером и Толстым. Разве такой сотрудник допустил бы в каюту какую-то даму с католическими претензиями — агента Ватикана, да еще в нескольких милях от Ревельского порта, где графа должна была ждать Елизавета Андреевна и дочери? Законный вполне вопрос.