Дебора тихо сказала:
— Я пыталась дозвониться тебе. Как прошел день?
— Хорошо. Пока не вышла газета, — ответила Грейс с неожиданной злостью. Да,
злостью на маму. Ведь это Дебора начала этот обман. — Все ребята вытягивали шеи,
чтобы посмотреть на меня. Я чувствовала себя преступницей.
— Они просто читали о мистере МакКенне. Не каждый день умирает учитель.
— Они читали о тебе, — возразила Грейс злым шепотом, — и если они не
задавали мне вопросы, то смотрели на меня так, будто знали правду. Я еле выдержала
тренировку. То есть я плохо пробежала, даже не добежала восемьсот метров, это вообще
никуда не годится. Вся команда смотрела на меня.
— Ты выдумываешь.
— Нет, мама. Они смотрели и говорили о похоронах. Все пойдут. А мне что
делать? Он был и моим учителем. Мне тоже идти?
— А ты хочешь?
— О боже, конечно нет, — прошипела Грейс. — Это было бы ужасно, быть там,
зная... зная... — Она не могла выговорить это. — Но все остальные идут. Если я не пойду,
это будет выглядеть ужасно. — Она поникла. — Становится все хуже и хуже, мама. Это
просто... невыносимо. Если бы я все еще любила папу, я бы уехала к нему до конца
учебного года, — произнесла девочка с угрозой, ожидая возражений. Грейс знала, как
мама не любит, когда она говорит, что ненавидит отца.
Но Дебора смотрела сквозь стекло витрины на Дилана. Он перешел к
следующему столу и стал вытирать его размашистыми медленными движениями. Хотя он
стоял к ним спиной, по движениям головы можно было предположить, что он следит за
своей рукой. Грейс достаточно знала о его глазах, чтобы обеспокоиться.
Она встала рядом с матерью, и в следующую минуту они наблюдали уже вдвоем.
Потом Дебора подошла к Дилану и положила руку ему на голову. Он подпрыгнул от
неожиданности.
— Все нормально, дорогой? — спросила она.
Он интенсивно закивал.
— Все в полном порядке.
— Ты очень близко рассматривал эту тряпку. Ты четко ее видишь?
Он покачал головой.
— Ты бы сказал мне, если бы видел ее расплывчато?
— Мама! Ничего не расплывается. Мы же скоро выезжаем, правда? — спросил он
и встревоженно посмотрел на Грейс. — Ты ведь тоже едешь?
— О Дилан. Я не думаю...
— Ты должна поехать, — отчаянно прервал он. — Видишь? Вот почему тренер не
50
выпускает меня на поле. Потому что моя семья не ходит на игру. Зачем ему меня
выпускать?
— Погоди минуту, — сказала Дебора. — Я не пропустила ни одной игры. Разве я
не семья?
— Одна маленькая часть. — Мальчик опять взглянул на Грейс и взмолился: —
Пожалуйста, ну пойдем! — От этого сестре захотелось плакать, потому что она не могла