Остров сокровищ (Стивенсон) - страница 82

И я вернулся к своему месту около руля и опять с аппетитом принялся за еду.

— Этот молодец, — начал Гандс, кивая на труп, — да я, мы собирались вернуться назад в бухту. Но вот он, его зовут О'Бриен, он ирландец, мертв теперь, как колода, а я не могу вести шхуну. Так вот, вы дадите мне поесть и попить и какую-нибудь тряпку, чтобы перевязать рану, — это вы сделаете, а я за то буду говорить вам, как править шхуной. Так мы и поквитаемся с вами!

— Я скажу вам только одно, — заметил я, — я не желаю возвращаться к пристани капитана Кидда, а думаю пройти в северный рейд и встать на мель!

— Понимаю я, что вы этого желаете! — вскричал он. — Ну, что ж, ведь у меня все равно нет выбора. Помогу вам и в этом, черт возьми!

Мне казалось, что в словах его кроется задняя мысль, но это не помешало нам заключить договор. Не прошло и трех минут, как я уже, по указанию Гандса, направил «Испаньолу», куда нужно. Я надеялся, что можно будет добраться до северного мыса раньше полудня, встать на рейд до прилива и, дождавшись отлива, выйти на берег.

Затем я спустился вниз, достал из своего сундука мягкий шелковый платок, подаренный мне моей матерью, и помог Гандсу перевязать его рану на бедре. После этого, подкрепившись едой и водкой, он, видимо, оправился, сел прямее, заговорил более громким и ясным голосом и вообще стал совсем другим человеком.

Ветер вполне благоприятствовал нам. Шхуна летела как птица, и берег быстро мелькал перед моими глазами, раскрывая, точно в калейдоскопе, одну картину за другой. Скоро высокое место с сосновым лесом осталось у нас позади, и мы обогнули скалистый северный мыс.

Я чувствовал себя счастливым в моей новой должности и наслаждался чудесной погодой и разнообразными видами на берегу. Еды и питья было у меня вдоволь и, что самое главное, моя совесть совершенно успокоилась теперь: мне казалось, что я вполне загладил мою прежнюю вину, заполучив в свое владение шхуну. Единственное, что отравляло мое удовольствие, это были глаза Гандса, которые следили за каждым моим движением, и странная усмешка, не сходившая с его лица: это была не только страдальческая улыбка старого, больного человека, но в ней сквозила и коварная насмешка надо мной, и, занимаясь своим делом, я все время чувствовал на себе его лукавый взгляд.

Ветер, точно нарочно, в угоду нам, подул на запад. Мы подплыли к северному рейду, но так как у нас не было якоря, то мы могли посадить шхуну на мель только во время отлива. Гандс рассказал мне, как сделать, чтобы оставаться в дрейфе. После долгих усилий мне наконец удалось это, и затем нам оставалось только ждать, сидя сложа руки.