Вернулся отец с базара возбужденным, тут же попросил тещу, бабушку Костика, Марию Ивановну, пожертвовать ему старую клеенку, которую в доме давно пора заменить, тем более что и новая была, да использовалась только по воскресеньям и праздникам. Затем с помощью соседа натянул клеенку на рейки, а потом, опять же у тещи, разжился двумя горстями муки, яйцами, выпросил у сапожника Петерса казеинового клея и к ночи уже загрунтовал старую клеенку.
Два дня он бегал по поселку, разыскивая, где только можно было, краски, кисти, но ему и тут повезло. До войны в районном Доме пионеров Мартука работала изостудия, и нынешний директор Дома пионеров, тоже фронтовик, на свой страх и риск разрешил Николаю пошарить в заброшенном чулане, где было свалено все, что осталось от довоенного кружка юных художников. Нашлись там разные кисти, художественный картон и даже целый рулон отличного холста, а самое главное — довольно-таки много красок, которые, впрочем, за пять лет высохли и почти пришли в негодность. Однако Николай, видать, знавший в этом деле толк, перетер засохшие краски вручную, мешая их со скипидаром, олифой, подсолнечным и льняным маслом. Костик ему увлеченно помогал. И наконец настал день, когда отец, уложив всех спать, объявил, что сегодня "приступает к картине". А утром, когда сын с шумом вбежал в большую комнату, между окнами, выходившими на Украинскую улицу, висела еще не просохшая, пахнущая красками и лаком большая картина.
На фоне сказочного замка, утопающего в зелени, на мостике, перекинутом над большим прудом в лилиях, стояла удивительно красивая женщина, очень похожая на маму, в белом кружевном до пят платье, в роскошной шляпе, украшенной цветами, и с ярким веером из павлиньих перьев в руках.
Мальчик, онемев от восторга, затих, не находя в себе сил оторваться от такой красоты. Ему хотелось закричать: "Это нарисовал мой папа!", но голос словно пропал, и тогда от гордости за отца он просто заплакал. Плакали и мама, и бабушка, но уже от радости: им стало ясно, что отец нашел наконец для себя достойное дело.
С этого дня жизнь отца круто изменилась. На базар со своими работами он выходил всего несколько раз, и с появлением его на рынке коробейники из города перестали заезжать в Мартук — понимали, что с одноруким художником конкуренцию им не выдержать. Отец больше работал дома, на заказ... Написал он в те годы по фотографиям и много портретов погибших на войне односельчан...
А первую картину "У замка" купил за "большие" деньги хитроватый фотограф из "Промкомбината", самый богатый житель села, и потом, на фоне этого "полотна" снялось не одно поколение мартучан. В какие-то годы популярность отца была столь велика, что зимой на кошевых санях приезжали за ним на тройках из дальних русских сел: Полтавки, Белой Хатки, Нагорного, Хлебодаровки, и он неделями не бывал дома — рисовал хозяевам картины.