Широкая лестница сверкала свежевымытой чистотой. Облицовывавшие ее плитки шлифованного гранита, казалось, сияли своим внутренним светом. Обожают же в высшем свете лестницы, мрачно подумалось Олегу. Широкие, узкие, гранитные, мраморные и просто бетонные. Интересно, почему в высоких сферах не любят лифты? Или они так форму поддерживают, каждый день на третий-четвертый этаж пешочком пробегая? И то сказать, работенка у начальствующих лиц вредная, весь день в душных кабинетах. Никакой физической нагрузки.
Олег опасливо попробовал ногой первую ступеньку, спиной чувствуя подозрительный взгляд вахтера. Несколько дней назад, поднимаясь по похожей лестнице, он с непривычки оскользнулся на гладком мраморе и крепко приложился затылком к лестничной площадке. Хорошо хоть не на самой лестнице навернулся! С тех пор, встречаясь с незнакомым материалом, предназначенным для поддержания тел государственной важности, Олег сначала пробовал его ногой, примеряясь к скользкости. Где же я читал про госстандарты и технику безопасности, запрещающие мрамором пол покрывать?..
Сначала осторожно, затем все увереннее Олег пошел, а потом даже поскакал по лестнице через две ступеньки. Переживший три поколения обитателей Канцелярии, ранее вполне солидного учреждения, пожилой дед-вахтер у входа неодобрительно покачал головой и снова повернулся к дубовым панелей входных дверей. Блюдя порядок в своем заведении, он с ностальгией вспоминал недавние, но уже, кажется, канувшие в лету времена, когда створки турникета парадного входа пропускали лишь солидных людей. Людей, знающих себе и другим цену, а не проходимцев, как тараканы во множестве повылезавших из самых невероятных щелей в последние смутные годы. Охранники же с разрядниками, сидящие в неглубоких нишах по сторонам холла, даже не пошевелились с тех пор, как поняли, что посетитель не является террористом и даже, на худой конец, хулиганом. Караул откровенно уставал.
Видимо, лицо, соблаговолившее лично рассмотреть нового рекрута, относилось к начальству, коему для поддержания авторитета надлежало располагаться именно на втором, а не, скажем, на пятом уровне сих покоев. Гранит перешел в мрамор, мрамор — в ковер, и ноги Олега утонули в глубочайшем ковре. Он с уважением покачал головой. Ворс такой длины рос на коврах далеко у не всех людей, полагающих, что умеют жить — а таких Олег насмотрелся. Он и свою квартирку считал вполне достойным местечком, пусть и холостяцким. Но вся ее обстановка, включая гордый кедровый сервант из знойного Барамбато и импортный телевизор с кнопочным переключателем программ, собранный в Килиманджаро, бледнела перед одной только ковровой дорожкой в распахнувшемся перед ним коридоре.