Тэд закрыл глаза.
— Я не знаю, как он это сделал, но он сказал, что убил, и… я… я верю ему, — теперь она действительно плакала. Стараясь сдержать слезы, зная, что это расстроит Тэда, и понимая, что если он расстроится, то может сделать что-то опасное. Он стиснул трубку, прижал к уху и постарался принять беззаботный вид.
Старк снова что-то забормотал вдалеке. И Тэд уловил одно слово: сотрудничество. Невероятно. Невероятно, мать его…
— Он собирается забрать нас отсюда, — сказала она. — Говорит, что ты знаешь, куда мы поедем. Помнишь тетю Марту? Он говорит, что ты должен избавиться от тех людей, которые с тобой. Говорит, он знает, что ты можешь это сделать, потому что он смог бы. Он хочет, чтобы ты присоединился к нам, когда стемнеет. Он говорит… — она испуганно всхлипнула, едва не издав сдавленное рыдание, но сумела подавить его. — Он говорит, что ты будешь сотрудничать с ним, что у вас двоих получится самая лучшая книга. Он…
Бормотание, бормотание, бормотание.
Ох, как же Тэду хотелось сдавить пальцами проклятую шею Джорджа Старка и давить до тех пор, пока пальцы не пройдут сквозь шкуру и не вонзятся сукину сыну прямо в глотку.
— Он говорит, что Алексис Машина восстал из мертвых и теперь он сильнее, чем прежде, — а потом на крике. — Пожалуйста, сделай то, что он хочет, Тэд! У него пистолеты! И у него паяльная лампа! Маленький паяльник! Он говорит, что если ты попробуешь выкинуть какую-нибудь…
— Лиз…
— Тэд, пожалуйста, сделай то, что он сказал!
Ее голос отдалился и пропал, когда Старк забрал у нее трубку.
— Скажи мне кое-что, Тэд, — произнес Старк, и сейчас в его тоне не было издевки. Он был очень серьезен. — Скажи мне кое-что, и лучше тебе сделать так, чтобы это прозвучало достоверно и искренно, приятель, или они заплатят за это. Ты меня понимаешь?
— Да.
— Точно? Учти, она говорила правду про паяльник.
— Да. Да, будь оно проклято!
— Что она имела в виду, когда напомнила тебе про тетю Марту? Кто это, мать ее, такая? Тэд, это было что-то вроде шифра? Она хотела запудрить мне мозги?
Тэд вдруг увидел жизни своей жены и детей, подвешенными на тоненьком волоске. То была не метафора, а нечто, что он мог и впрямь видеть. Волосок был цвета голубого льда — тоненькая паутинка, едва заметная среди вечности, где висела. Теперь все сводилось к двум моментам: что он скажет и чему поверит Джордж Старк?
— С телефонов снята записывающая аппаратура?
— Конечно, снята! — сказал Старк. — За кого ты меня принимаешь, Тэд?
— А Лиз знала об этом, когда ты дал ей трубку?
Последовала пауза, а потом Старк сказал: