Дхир задышал с трудом, едва горький запах пажитника набился в нос, вызвав удушливый приступ тошноты. Он помнил эту горьковато-сладкую смесь ароматов по одному давно забытому случаю в ванной: тогда Дхир не сумел отвести взгляд от нежных грудок Мизинчика, проступавших сквозь сорочку, и почуял запах пудры у нее на коже. В тот миг ему стало стыдно, он разозлился, даже возбудился и в отместку совсем перестал общаться с сестрой. Но теперь, хватая ртом воздух и яростно растирая нос, Дхир понял, что ошибся. «О господи, это что-то другое!»
— Дхир? — Нимиш вышел из задумчивости. Он привык, что братья неестественно шумят во сне, Дхир даже порой бродил лунатиком, но сейчас его одышка встревожила Нимиша. — Все в порядке?
Туфан не шелохнулся, перепугавшись, что братья могут узнать о его «аварии». Едкая вонь уже поднималась вдоль по хребту.
— Не-ет, не-ет, — застонал Дхир и разревелся.
Нимиш выпрыгнул из постели и включил свет. С веревок на пол косым проливным дождем хлестала вода, хотя белье тщательно отжали и повесили еще утром.
— Что случилось?
— Я… за… задыхаюсь.
— Туфан! Утхо! Мигом за мамой и папой!
Но даже настойчивый голос Нимиша и мысль о том, что Дхир может погибнуть, не вытолкали Туфана из постели. Он крепко зажмурился, надеясь, что Нимиш каким-то чудом оставит его в покое.
— Туфан, вставай, охламон! — Нимиш запустил книгой, и та глухо стукнулась в Туфана.
— Чертов… — Туфан рывком сел.
— Ой, как… х-холодно, — застонал Дхир.
— Наверно, кондиционер заклинило! — закричал Нимиш, выпустив клуб пара изо рта, вырубил прибор и закутал Дхира в одеяло. — Успокойся! Дыши медленно.
Дхир вновь застонал. Запах был невыносимый, плотный, молочный, горький. Дхир закатил глаза.
— МАРШ! — заорал Нимиш на младшего брата.
Решив, что теперь-то Нимиш ничего не заметит, Туфан выпрыгнул из постели и помчался к шкафу, а потом на ходу натянул свежую курту.
Он со всех ног побежал к спальне матери, громыхая через столовую, и шаги его отдавались эхом от восточного коридора до самой комнаты для пуджи, куда Маджи удалилась, после того как Савита отвергла ее помощь.
— Ой! — воскликнула Маджи, в изумлении выйдя из молитвенного транса. — Кто там?
— Мама! Мама! Мама! — Туфан ворвался в спальню и закричал с порога: — Что-то случилось с Дхиром!
Савита открыла глаза, надеясь, что события сегодняшнего вечера были всего лишь кошмаром. Затем она обнаружила, что перед блузки намок: молоко больше не брызгало, но еще сочилось. В глазах у нее потемнело.
— Мама!
Из последних сил Савита сосредоточилась на сыне.
— Ну, что опять? — отозвалась она, не желая открывать дверь.