Парвати засунула ладонь под необъятный зад Маджи и пощупала постель:
— Мокро.
Все посмотрели на висящее белье. Нимиш глянул на груду промокшей от дождя одежды в углу, и у него сжалось сердце.
Парвати убрала руку и скривилась:
— Чхи![156] Это не дождь, а су-су!
— Туфан обмочился? — Маджи глубоко вдохнула. — Ой, забери меня отсюда и переодень в свежее сари.
Кандж собирал чашки, пока Парвати стаскивала Маджи с кровати. Все молчали, но каждый прокручивал в голове странные события этого вечера, пытаясь сложить их, как головоломку: рвота Дхира, намокшая блузка Савиты, мокрая постель Туфана — три стихийных телесных выделения.
— А теперь всем спать, — скомандовала Маджи, словно по ее приказу все должно прийти в норму, и тяжело оперлась о плечи Парвати.
Но тут в комнату вошла Мизинчик — так тихо, что никто поначалу не обратил внимания. Она сразу увидела то, чего не заметила остальная родня, — на лопасти вентилятора мотыльком светился призрак младенца.
— Мизинчик, деточка, иди спать. — Голос Маджи смягчился.
Мизинчик не двинулась с места, лишь покачнулась.
— Неужели никто из вас не видит? — прошептала она, ткнув в вентилятор на потолке.
Призрак оторвался от лопасти, словно в удивлении. Мизинчик поймала взгляд младенца. На краткий миг они заглянули друг другу в глаза.
— Что? — спросила Парвати, задрав голову. — Снова течь?
— Мизинчик, детка, иди-ка ты спать.
Маджи была непреклонна. Но даже Нимиш, отодвинув влажное белье, чтобы лучше видеть вентилятор, заметил, что на долю секунды бабкин голос дрогнул. Кандж с резким звоном поставил поднос и выгнул тощую шею кверху.
— Неужели вы не видите? — повторила Мизинчик. Она побледнела и осунулась, но глаза горели решимостью.
— Ничего не вижу, — ответил Нимиш.
— Мизинчик — спать! — настойчиво приказала Маджи.
— Она там, прямо на панкхе.
— Кто?! — спросила Парвати, прогнувшись под весом Маджи.
— Мертвая девочка, — медленно проговорила Мизинчик, раскрыв третий и последний секрет той ночи. — Она вернулась.
На миг Маджи, Парвати, Кандж и Нимиш всмотрелись. Но потом Маджи так рассвирепела, что весь дом затрясся от ее гнева.
— Снова эти бредни о призраках! — загудела она, ее гигантские челюсти задрожали, а волосы взметнулись за спиной.
— Призрак? — Нимиш всплеснул руками. Уж этого-то он точно не мог ни увидеть, ни понять, несмотря даже на странные события того вечера.
Повар Кандж покачал головой.
— Перегадить всю ночь из-за такого… — пробормотал он и рассек воздух ладонью, будто ножом, а другой рукой ловко подхватил чайный поднос.
— Она там! Там! — кричала Мизинчик, не собираясь отступать, — только не теперь, когда семья в опасности.