— Палец! — вскрикнул Нимиш, заметив кровь.
— Внесите его в дом! — распорядилась Маджи и велела Парвати принести чистые полотенца, марлю и аспирин из ее личных запасов.
Кандж кинулся на кухню и вернулся с чашкой обеззараживающей пасты из куркумы, которой обильно смазал обрубок, и с чашкой нимбу пани[160] который влил в распахнутый рот Гулу. Шофер закашлялся и пришел в себя.
— Во дворе, — простонал он, пытаясь показать целым пальцем.
— Где он? Где? — Савита ворвалась в комнату, решив, что Гулу говорит о ее муже. Выглянув в окно, она излила на Джагиндера поток брани. Невозмутимая Кунтал усадила ее и принялась массировать плечи.
— Ворота, — вновь выдохнул Гулу.
— Мы должны уехать! — простонала Савита. По блузке потекло молоко, у Савиты закружилась голова, к горлу подкатила тошнота. — Бежать, пока не поздно! Ними, принеси мою шаль и портмоне!
— Мама!
— Я кому сказала!
Нимиш вылетел из комнаты. Дхир, крепко спавший на диване, наконец проснулся, — точнее, его разбудил собственный желудок. Даже не пытаясь подавить необъятный зевок, он потянулся и плюхнулся на кушетку к Туфану, свернувшемуся под простыней.
— Наверно, оступился под дождем, — объяснила Маджи, — и зацепился пальцем.
— Нет, Гулу не поскальзывался. — Парвати скрестила руки на груди. Довольно этих семейных тайн, тем более что прошлое вернулось и оставило влажные следы за воротами — зловещее предзнаменование. Однако, глянув на побелевшую Кунтал, Парвати закусила губу и решила не раскрывать правду. «После всего, что тогда случилось, Кунтал не должна знать, кто приходил к воротам».
Парвати вспомнила очистительную церемонию, которую они совершили после гибели младенца, чтобы дух айи — живой или мертвой — никогда не вошел больше в бунгало. «Пока мы здесь, мы в безопасности».
— Что же тогда? — спросил Нимиш. — Что там произошло?
— Это был призрак, — солгала Парвати.
Савита дернулась.
— Призрак?
— Призрак? — откликнулся эхом Туфан и, спрыгнув с кушетки, точно укушенный привидением, кинулся к матери.
— Во дворе? — недоверчиво переспросила Мизинчик. «Но зачем? Зачем ей после стольких лет уходить из бунгало?»
Маджи испепелила Парвати взглядом:
— Принеси детям молока.
Та неохотно разняла руки и побрела на кухню.
— Призрак? — повторила Савита. Вдруг ее осенило: то, что находилось за дверью все эти годы, еще страшнее, чем она думала. — Дхир! Нимиш! Ко мне!
Дхир примостился рядом с матерью. Нимиш вернулся с ее шалью и портмоне.
— Проверь дверь ванной! — крикнула Савита Парвати. — Убедись, что на запоре!
Мизинчик схватила розовые резиновые сапожки и под шумок незаметно выскользнула за дверь.