Гулу навалился всем телом на ворота, железо поддалось и со свирепым лязгом захлопнулось. Но в тот же миг раздался крик, слетевший с уст самого Гулу: металлическим створом ему зажало и отрубило палец. По руке хлынула горячая влага, цепь со звоном рухнула на землю. Здоровой рукой Гулу вслепую ощупал затопленный бетон, по-прежнему упираясь всем телом в ворота. Поток унес палец под ними на улицу, и он бешено закружился в переполненном водоотводе. Зажав раненую кисть под мышкой, Гулу в отчаянии протер глаза и высмотрел цепь, но не смог до нее дотянуться. На долю секунды отпустив ворота, он кинулся к цепи, словно к спасательной шлюпке.
Но, обернувшись, понял, что опоздал. Ворота распахнулись. Сверкнула молния, и в тот же миг он увидел, как вспыхнуло огненно-красное паллу, как блеснул металл и как поманили тонкие руки. С темных губ слетел призрачный смех.
— Авни! — воскликнул Гулу, цепь вновь выскользнула из рук, и он повалился лицом вниз на твердую мокрую землю.
Мизинчик лежала рядом с бабкой, не в силах уснуть. Она в страхе гадала, что еще преподнесет призрак, искала логическое объяснение гибели девочки. «Айя сошла с ума? Призрак мне это пытался сказать?» Решив найти привидение, едва Маджи задышит ровно, Мизинчик равнодушно прислушивалась к возне Гулу во дворе, стону открывающихся ворот и голосу шофера. Но затем вдруг раздался ужасный вопль, и тотчас за ним — быстрый топот.
— Что? Что еще? — спросонья закричала Маджи, и Мизинчик помогла бабке слезть с кровати.
Они следили за происходящим с веранды.
Повар Кандж и Нимиш уже мчались к парадным воротам.
— Он упал! — То был голос Нимиша, он добежал первым.
— Кто здесь? — крикнула Парвати во тьму, подняв с дорожки изорванный зонт. В лунном свете блеснула ржавая металлическая спица. Стерев грязь и стряхнув обрывки листвы и цветов, она увидела истертую латунную пластинку с надписью: «Джунгли, 1825 год». Прямо под зонтом на дороге блестели безупречные следы, не смываемые водой. Парвати наклонилась, чтобы лучше их рассмотреть, и заметила на левом отпечатке шесть четких пальцев. Она застыла в изумлении, тотчас догадавшись, кто виноват в несчастье Гулу. Внезапно следы исчезли, точно мираж.
— Парвати! — позвал Кандж, увидев, что жена сидит на корточках у ворот, зажав ладонью рот. — У тебя все в порядке?
Парвати быстро встала и кивнула. Отбежав от ворот, она оглянулась на густую листву, словно что-то высматривая среди мокрых лоз и туго скрученных бутонов. Лишь добравшись до веранды, где робко мигала тусклая желтая лампочка, Парвати вспомнила про Гулу и душераздирающе завизжала.