Не снимая длинного плаща, Паскаль направился прямо в комнату. Он отрывисто кивнул Маджи и вытер лицо носовым платком.
Кунтал забрала у него черный непромокаемый плащ и фуражку, а Паскаль стянул черные резиновые сапоги и в одних носках цвета куркумы бесшумно прошел к кушетке. В комнате появился повар Кандж с подносом чая и печенья.
— Нет-нет, все хорошо, — сказал инспектор, отмахиваясь от повара одной рукой, а другой налил себе чаю. — Так-с, и что у нас?
— Пропала моя внучка. — Осунувшееся лицо Маджи было бледным, руки дрожали.
— Аччха, — Паскаль поискал в кармане рубашки ручку, доставая по ходу конфетные обертки, сигареты и паан, который затем бесцеремонно развернул и сунул в рот. — Имя? Возраст? Род занятий?
— Мизинчик Миттал. Ей всего тринадцать.
— Соседям звонили? — спросил инспектор. — Может, она забрела к ним в гости?
— Посреди ночи, инспектор? — вмешалась Савита. Этот развалившийся на кушетке хам вовсе не внушал ей доверия.
— Обзвоните, — приказал Паскаль. — Не по нутру мне это.
«Меньше надо объедаться дармовыми обедами», — желчно подумала Савита.
— Я позвоню тете Вимле, — вызвался Нимиш и скрылся в столовой.
— Так-с… — Паскаль черкнул что-то в блокноте. — Ну и каковы обстоятельства ее досадного исчезновения?
— Наш шофер поскользнулся под дождем, и воротами ему отхватило палец, — начала Маджи, и грудь ее заколыхалась от волнения. — Пока мы с ним возились, Мизинчик вышла на улицу. Мы заметили это… слишком поздно.
Савита театрально всхлипнула.
— У ворот кто-нибудь еще был?
— Нет, — ответила Парвати. — Я вышла, когда Гулу упал, и никого больше не видела.
— А где этот Гулу?
Маджи показала на шофера, который, закрыв глаза, привалился к дивану. Перевязанная рука была прижата к груди.
Паскаль поднял колючие брови:
— А что он делал в столь поздний час у ворот?
— Ждал возвращения моего сына, — ответила Маджи.
— Аччха, вашего сына. Ну и где же он может быть?
— В конторе.
— Поздно ночью?
— Да.
После второй чашки чая и новых расспросов Паскаль запихнул блокнот в карман рубашки и вздохнул:
— Все это крайне любопытно.
— Любопытно? — вскинулась Савита. — И это все, что вы можете сказать?
Нимиш вернулся в комнату — белый как полотно.
— Похоже, плохие новости. — Паскаль подался к нему.
— Милочка, — выдавил из себя Нимиш.
— Что это значит, бэта? — Савита повернулась на стуле, чтобы лучше видеть сына.
— Ты поговорил… с тетей… Вимлой? — спросила Маджи, запинаясь от волнения.
Нимиш в отчаянии кивнул:
— Тетя сейчас придет с Харшалом-бхаия и Химани-бхабхи[162].
— А Милочка?
— Она пропала! — выдохнул Нимиш и непроизвольно поднес руку к груди. «Это я во всем виноват!» — добавил он про себя, вспомнив, как Милочка убежала от него — от его поцелуя.