— Господи! ГЪсподи! — причитал Гулу, со скрежетом переключая передачи и бешено вращая руль здоровой рукой. «Она хочет убить нас!» Пот катился градом у него по лицу, затекая в глаза, мешая обзору. — Господи! Боже!
— Ты ее не обгонишь! — крикнула Мизинчик, перелезая на переднее сиденье. — Она никогда не оставит нас. Никогда. Пока…
Гулу дал по газам и вырвался вперед, словно мчался в ад.
— Скажи, Гулу! Ты должен сказать, чтобы спастись! — Мизинчик знала, что он пытался скрыть, — она выпила это в ту страшную ночь.
Оно все еще внутри, поняла девочка, нужно только внимательно вслушаться.
Авни и Гулу встретились еще один, последний раз, после того как он оставил ее на вокзале в тот роковой день. Гулу вернулся, бродил по платформам и звал ее. Вдруг навстречу выскочил разносчик чая, мальчик по кличке Псих, с чесоткой на ногах; раны гноились, хоть он и посыпал их белым бензилбензоатом.
— Эй, ты, — окликнул он Гулу, — она послала меня за тобой.
— Я никого не встречаю.
— Как же! — усмехнулся разносчик. — Она знала, что ты вернешься. И она тебя ждет.
Предчувствуя недоброе, Гулу пошел за мальчиком — мимо вокзала, на заброшенный задний двор, где на запасных путях ржавели товарные вагоны. Перед тем как залезть в один из них, он замешкался и со страхом всмотрелся в пустынный пейзаж. Когда Гулу еще был чистильщиком обуви, его друга Бамбаркара зверски изнасиловали в таком вот пустом товарняке.
— Где она?
— Здесь. — Мальчик подбоченился одной рукой, а другой аккуратно поставил на землю сосуд с чаем и легко запрыгнул в поезд. В темном пустом вагоне эхом отдавался приглушенный шепот.
— Где? — выкрикнул Гулу. — Я не вижу ее!
— Я здесь, — откликнулся из гулкой темноты приятно-скрипучий, призрачный голос.
Гулу протянул ладонь и в предвкушении пошел на звук. Она шагнула навстречу, тонкие руки обняли его, а нежные, пахнущие кардамоном губы поцеловали в рот.
— Уйди от них, — прошептала она и, проведя рукой по его груди, остановилась на талии. Штаны его упали. — Уйди от них ради меня. — Губы сомкнулись на его набухшей шишке.
Он скорчился и застонал, напрягшись от острого вожделения.
— Прости, — взмолился он, — я не могу просто так уйти. Куда мы подадимся, как выживем? Прости…
Внезапно она исчезла, и он стал хватать руками темноту, ощупывая зловонный воздух.
— Сходи на кладбище у моря, — приказала она — голос ее сделался холодным и далеким. — Посмотри на младенца… Лишь тогда ты поймешь…
Гулу рухнул на пол, задыхаясь.
— Она погибла не из-за меня…
Он цеплялся за голос, припадая к металлической обшивке.