— Секунду! — кричу я.
Они останавливаются. Человек стоит ко мне спиной — безмолвный силуэт в дверном проеме, он не поворачивается.
— Имя Саюми тебе что-нибудь говорит?
Силуэт в дверном проеме не двигается.
— Нет, — говорит он и выходит.
Оасака смотрит на меня и говорит:
— Это он.
— Ты уверен? Тогда почему?..
— Так он бы ни за что не признался. Ему нечего терять, этому человеку, он ничего не боится. Конец преследованиям. Пусть это останется между нами.
— Откуда ты знаешь? И почему не…
— Сэнсэй, как конюх знает своих лошадей, как крестьянин знает свою корову, как мать знает своего сына, как стрелок стреляет с закрытыми глазами и попадает в цель, мы знаем тех, кто менял себя тысячу раз, столько раз, что они и сами больше себя не знают.
Тех, кто поднимался и падал тысячи раз и кому уже все неважно.
Тех, кто познал свое счастье целиком и потерял все.
Тех, кто все видел и кого нельзя удивить.
Тех, кто пережил все крайности и кого нельзя удивить большей крайностью.
Тех, кто совершал поступки, о которых он не хочет вспоминать.
Тех, кто уже ничего не боится.
Тех, кто сменил тысячи масок и дошел до того, что и сам не знает своего настоящего лица.
Тех, кто отлучен и преследуем и у кого остались лишь считаные минуты жизни.
Тот, кто был всем этим, узнает таких, как он сам, даже в темноте.
И кроме того, я знаю тех, кто пишет стихи в тюрьмах. Но для вашего человека весь мир — тюрьма. Я удивляюсь вам, сэнсэй. Мы преданы до смерти, но мы также внезапно исчезаем. Вы что, еще не поняли? И кроме того, ему так стыдно перед вами, что он вас не узнает. И ему так стыдно перед собой, которого он больше не знает, за то, что он себя не узнает. Пойдемте, оставьте его, сэнсэй. А я скажу боссу Тецуя, что это не он. Может, это и правда не он. Что мы знаем? Не ищите его больше, он выбрал путь во мрак. Пойдемте. Ну же, пойдемте.
Человек, которого я искал, остался силуэтом в дверном проеме, как витраж воспоминаний.
С Тецуя, в баре…
Что я узнал от Тецуя сегодня в маленьком баре Японии? Что босс Окава умер, что мир меняется, что мир якудза меняется.
А мы сидим в баре. Что я узнал от Тецуя? Что в этом виски, которое мы вместе пьем, есть ровно столько горечи, сколько нужно, в нем есть привкус копчения в бочках. Если осторожно принюхиваться и не вдыхать слишком сильно, можно также почувствовать отдаленный запах моря, потому что вода, из которой делают это виски, содержит морскую воду, и нет ничего лучше, чем это виски для поднятия настроения. Вот что он мне подробно объясняет, чтобы не заплакать и чтобы я тоже не плакал.