Люди, которые управляли теми, кто управлял финансовыми потоками, много лет подряд обещали побороть коррупцию, но ничего вокруг не менялось. Можно было заподозрить этих людей в трех вещах — либо они все знают, но ничего не могут поделать, либо знают, но ничего не хотят поделать, либо они все это сами и делают, то есть являются организаторами вертикали «распила», которая пронизывает общество, от министерства до подъезда.
И теперь по инициативе этих самых людей запустили проект «Сколково».
В этой ситуации утверждать, что он будет вне этих схем, было по меньшей мере абсурдно. Это выглядело бы глупо. Убеждай не убеждай, но предсказать общественную реакцию на проект было несложно.
И эта реакция не заставила себя ждать. Креативный лейбл «Распилково» прилепился к Сколково задолго до того, как была вбита первая свая в фундамент будущего Города, задолго до того, как первые люди заняли свои посты и Фонд выдал первый грант во благо инноваций.
«Суркову хочется наконец найти проект, который генерировал бы действительно мощный финансовый поток, — говорил российский политолог Станислав Белковский в интервью изданию „Век“[68]. — Несмотря на монструозный имидж господина Суркова, который считается одной из ключевых фигур политической системы страны, доступа по-настоящему к большим деньгам за последние десять лет у него не было. Он распоряжался лишь незначительными по сегодняшним меркам политическими бюджетами, связанными с молодежным организациями типа „Наших“ или некоторыми проектами „Единой России“. Ну, это в общей сложности несколько десятков миллионов долларов в год, из которых сурковская команда могла забрать в лучшем случае несколько миллионов. Что несопоставимо с миллиардными доходами таких ключевых фигур современной политико-экономической системы России, как, скажем, Абрамович или Тимченко. И Суркову нужен был проект, который сделал бы его по-настоящему богатым человеком. Думаю, в связи с этим он и рассчитывает на „Кремниевую долину“, которая станет объектом масштабных государственных инвестиций, часть которых может осесть в карманах или на офшорных счетах тех, кто будет работать в этом проекте. Полагаю, что это и есть основной смысл и содержание проекта для тех, кто его сегодня курирует».
В довесок к званию «национальной пилорамы» Сколково называли проектом, затеянным для вывода из оборота федеральных земель и их последующей перепродажи, «прачечной», через которую будут выводить деньги за рубеж олигархические структуры.
С вице-президентом фонда «Сколково» Станиславом Наумовым мы нарезали круги вокруг католического костела на улице Климашкина в Москве. Был теплый воскресный вечер. Наумов, одетый в спортивный костюм, вез перед собой коляску, в которой спала его маленькая дочь. Встречаться по воскресеньям, да еще в таком необычном формате, с Наумовым пришлось потому, что в будний день пообщаться в спокойной обстановке было решительно невозможно — Наумов занимался организационными вопросами выставки достижений Сколково.