Бросившись на колени и стараясь думать об Уффе, она принялась изо всей силы натачивать о гладкий бетонный пол свой самодельный пластиковый ножик. Возможно, у нее в запасе всего десять минут. Если сделать глубокий разрез, она, может быть, потеряет сознание минут через пять. Сейчас это самое главное.
Пластинка слишком медленно принимала нужную форму. Мерета тяжело дышала и даже постанывала. Лезвие все еще было недостаточно острым. Она покосилась на щипцы, но они затупились, пока она выцарапывала в бетонном полу свое послание.
— О-о! — прошептала она. — Хотя бы еще один денечек, и все было бы готово.
Мерета отерла проступивший на лбу пот и поднесла руку ко рту. Не сумеет ли она перегрызть артерию, если постараться? Она попробовала укусить себя за запястье, но зубы лишь скользили по коже. Тогда она перевернула руку и попробовала вонзить в нее клыки, но для этого она чересчур исхудала. Мешала проступившая косточка, ее зубы оказались недостаточно острыми.
— Чем она там занимается? — пронзительно закричала ведьма за стеной, уткнувшись лицом в окошко.
Видны были только выпученные глаза, лицо же оставалось в тени, которую отбрасывала ее голова, освещенная сзади яркими прожекторами.
— Открой шлюз на всю ширину. Сделаем это сейчас же, не откладывая, — приказала она сыну.
Мерета посмотрела на фонарик, лежавший под ручкой шлюза. Бросив пластинку, она на четвереньках поползла от гримасничающей рожи в окне к шлюзу. Все существо ее безмолвно рыдало и молило о жизни.
По переговорной системе она слышала, как мужчина за стеной гремит затвором шлюза, но тут она схватила фонарик и воткнула его в приготовленную ямку в полу.
Послышался щелчок, и карусельный затвор заработал. С бешено колотящимся сердцем Мерета не отрываясь следила за дверцей шлюза. Если фонарик и ручка не выдержат, она пропала! От перепада давления ее тело взорвется, как граната.
— Милый, милый Боженька, не дай этому случиться! — взмолилась она, отползая за пластинкой, слушая, как стучит ручка, наталкиваясь на фонарик.
Она обернулась и увидела, как фонарик едва заметно пошатнулся. Затем раздался новый звук, которого не было раньше. Это напоминало звук заработавшего зума в фотокамере. Механическое жужжание исправно работающей аппаратуры, за которым последовал быстрый толчок в дверцу шлюза. Внешний затвор шлюза открылся, и теперь все давление удерживалось только внутренней перегородкой. От самой жуткой смерти, какую можно себе представить, ее теперь отделял только фонарик. Но фонарик больше не шатался. Возможно, дверца приоткрылась на какую-то сотую долю миллиметра, так как еле слышный свист выходящего из камеры воздуха усилился, перейдя в пронзительный свист.