Решение об отъезде я принял, когда понял, что Ника не оставит меня в покое. Время ее каникул уже давно кончилось, но она ни в какую не хотела возвращаться к учебе и отцу. Я несколько раз слышал, как мать пыталась вразумить девушку, но все было как об стенку горох. С каждым днем мне все труднее и труднее было выпроваживать Нику из комнаты перед сном. Влюбленность явно прогрессировала, а я даже не мог заполнить силой свой амулет, для изменения голоса. К тому же было странно, что на Нику мой дар действовал так сильно, ведь во дворце до такого не доходило. Неужели мой проклятый дар стал еще сильнее или это результат долгого общения со мной, ведь Ника почти все дни проводила около меня.
Дойдя до северных ворот, я увидел караван, который ждал открытия ворот. Быстро подойдя к караванщику, я поздоровался и спросил в каком фургоне мое место и залез в него. В фургоне лежали тюки с чем-то мягким внутри и несколько одеял из грубой материи в углу. Взяв пару одеял я устроил себе лежанку прямо на тюках и закутавшись уснул.
Дейдория. Королевский тракт. Три недели спустя. Суо
Проснулся я опять от кошмара. Сидя на кровати и пытаясь отдышаться, я посмотрел в затянутое изморозью окно. На улице уже светало, так что уснуть я уже точно не смогу. Встав с постели, я умылся из тазика, поставленного с вечера слугой и начал одеваться. Спустившись в зал постоялого двора, я никого там не застал, только с кухни доносились голоса повара и слуг, которые готовились к пробуждению постояльцев. Выйдя во двор и вздрогнув от утреннего холода, я сходил в уборную, а затем вернулся в зал таверны и сел за дальний столик.
На звук дверного колокольчика в зал высунулся один из подавальщиков и увидев в углу мою тушку, быстро исчез за дверью с выражением ужаса на лице. Через минуту споров, доносившихся из кухни, ко мне вышел повар. Дородный мужчина в простой одежде и с фартуком медленно подошел к моему столу и с опаской спросил, чего я желаю. Получив заказ, повар быстро скрылся на кухне.
За три недели пути от городка гномов я уже привык к такому отношению. Любой человек, увидевший меня в первый раз, шарахался от страха и старался не разговаривать со мной. Первую неделю пути я провел в фургоне, целыми днями отсыпаясь и выходя только на привалах и ночевках. Два-три раза в неделю я просыпался ночью от кошмаров и своим хрипом будил попутчиков, которые с утра со страхом глядели на меня. В кошмарах мне опять приходилось переживать свою беспомощность и падение со скалы и, просыпаясь, я все время пытался закричать, но из горла выходил только сдавленный хрип. В конце концов, я стал ложиться спать подальше от людей, но это не помогло мне избавиться от косых и испуганных взглядов попутчиков и охраны каравана.