дышавшего и пытавшегося поднять голову, чтобы посмотреть на
Эйса, который обратился к самой девушке:
- Волей случая этот мужчина оказался на нашем празднике
просветления, дорогая моя. – Эван повернулся к мужчине. - Я
подробно изучил вашу историю, Роберт. Вернее, Роберт Кристофер
Олсэн. Вы родились в Лоуэлле, штат Массачусетс, в семье шведских
американцев. Для меня до сих пор является большой загадкой
стремление людей из довольно благополучной страны жить и
процветать на территории штатов. Американская мечта, описанная
Адамсом, повлияла на решение ваших родителей перебраться за
океан, или же обыкновенный авантюризм, - я не знаю. Да вы мне и не
сказали, сколько бы попыток призвать вас к диалогу я ни совершал.
Вы были звездой местной футбольной команды, что и позволило вам
получить стипендию в Бостонском университете. – Аннет заметила,
как резко сменился тон Эйса. – Но вас так и не научили уважать
женщин. Считайте, что это дает полное право распоряжаться вашим
телом так, как мне угодно. Как будто завещали себя науке.
Роберт пытался что-то сказать в ответ, но, судя по всему, его
организм был жутко истощен. Мужчина выдавал лишь бессвязное
мычание, переворачиваясь на спину и обратно на бок. Аннет, заметив, что Эйс достает нож, невольно отошла назад.
- Дорогая моя, стойте на месте. Я не зря привел вас сюда.
Будьте добры, не создавать никаких трудностей, из-за которых мне
вновь придется кричать на вас. Кресты на теле нашего мученика
обозначают…
- Места основных артерий. – Аннет закончила за Эвана.
- Верно. В таком случае я задам вам простой вопрос: в какую из
них вы ударите ножом, желая нейтрализовать оппонента, как можно
быстрее? Я напоминаю, Аннет, не нужно задавать встречных
вопросов, отвечайте на поставленный. Я могу дать вам ровно столько
времени, сколько понадобится. И через несколько секунд, а может,
минут, я хочу услышать название артерии. Ничего кроме.
Аннет замерла. Спорить с Эйсом было бессмысленно, в такой
ситуации нужно принимать единственное верное решение. Скорее
всего, ей самой придется убить этого человека. От этой мысли руки
начинали трястись еще сильнее. Неумолимая дрожь, не поддающаяся
какому-либо контролю. Первобытный страх, сковывающий каждый
член женского тела, отторгающего все происходящее в этом подвале,
пропитанном мягким ароматом ванили. И ощущением ужаса. Да, ей
пришлось убить свою мать, но в том случае нужно было лишь
выдернуть шнур. Отключить человека, который желал этого каждой
клеточкой разбитого организма. Сейчас же все иначе. За небольшим
исключением: Эван что-то сказал про женщин, которых Роберт