трагедии. Поймите, Аннет. Я не совершаю лишних действий, не
говорю о том, что несущественно. Скажите честно, дорогая моя, вы же
не почувствовали боли?
- Нет.
- Ваш мозг продуцировал столько эндорфинов, что по силе
своего действия они превосходили любой опиат. То был не акт
жестокости. Скорее, демонстрация того, как обычные вещи становятся
неизвестными, необъяснимыми. Если вам делают больно, вы это
чувствуете. Но не в этом случае. Все меняется местами, если нажать
на правильную кнопку.
- Ты нажал. Но скажи, почему ты избираешь именно такие
методы?
- Это противоречит всему, что нам известно о гуманности,
природной тяге человека обучаться лишь на своих ошибках. Вы,
Аннет…
Но Эйс не успел договорить, так как в этот момент, под звуки
осыпающего стекла, в гостиную влетел небольшой сверток, на
котором была наклеена записка. Эван спокойно поднялся с кресла,
выключил музыку и замер, смотря то на дверь, то на окно,
вслушиваясь в каждый шорох. Аннет смотрела на него, но не
шевелилась, стараясь вести себя как можно тише.
- Подобные выходки не в состоянии вывести меня из равновесия,
но настал тот час, когда хулиган должен быть наказан. Судя по форме
свертка, в нем мы обнаружим колоду карт. А записка на оберточной
бумаге, скорее всего, напомнит нам, что игра по-прежнему
продолжается. Взгляните, Аннет.
«Мой старый друг. На «флопе» ты был отвратителен. Я
знаю, где ты живешь. Думаю, полицию тоже заинтересует данная
информация».
- Ты был прав. Колода.
- И что же в ней необычного, Аннет?
Девушка отсчитывала карту за картой, пока не наткнулась на
изображение бубновой дамы. Лицо Аннет.
- Сколько тщеславия в его действиях, дорогая моя. Он не
поленился нанести ваше изображение на одну из карт, пытаясь на
что-то намекнуть. Но в этом нет смысла. Равно как и в угрозах. В
полицию он не пойдет. Все это – жалкая попытка расшевелить нас,
выманить из укрытия. Думаю, пора дать объявление.
5 января, 1974 год. Бостон.
Неприветливое бостонское утро встретило Эвана и Аннет все
тем же нескончаемым снегопадом. Крупные хлопья ложились на
голову и плечи, оставляя после себя мокрые напоминания о
скоротечности собственного превосходства.
Перекрикивая порывистый ветер, уносивший с собой
практически любую информацию, Эйс обратился к своей спутнице:
- Знаете, Аннет, у народа Туантинсуйу существовала своя
счетная система, называвшаяся кипу, которая физически
представляла собой веревочные сплетения и узелки. При детальном
рассмотрении можно обнаружить, что в узелках заложен некий код,
более всего похожий на двоичную систему счисления. Поразительно,