имеет значения». Невозможно помочь человеку, который знает
практически все. И даже если не все, то как минимум больше самой
девушки. Но то ли любопытство, то ли нечто больше выдавило из
Аннет:
- Что у тебя болит, Эван? Скажи мн…
- Голова, моя дорогая. У меня болит голова. – Когда Эйс
посмотрел в глаза девушке, удивлению Аннет не было предела. Во
взгляде ее учителя пылала безысходность. Человек, у которого есть
ключи ко всем дверям, которого ничто и никто не может сломить, не в
силах справиться с мигренью. – Представьте, что в вашу черепную
коробку положили сотню острейших бритв и хорошенько ее
встряхнули. Каждый едва различимый шорох, оглушая, бьет в набат
восприятия. Свет лампы выжигает сетчатку, ароматы, которыми ты
восхищался несколько мгновений назад, приобретают тлетворный
душок, и ты ничего не можешь с этим поделать. Реальность
становится одним ужасным раздражителем. Мысли сжимаются
подобно пружине, и ни одно действие не является обдуманным
сполна.
- Но почему ты не покажешься врачу? – Аннет незамедлительно
пожалела о том, что задала подобный вопрос.
- Судя по тому, как круговая мышца рта искривила выражение
вашего лица, вы поняли, что вопрос претенциозно глуп. После того,
как я сделаю инъекцию, вы расскажете, что же видели из окна той
злополучной редакции, Аннет.
- Но… как ты будешь общаться, если…
- Принимая морфий внутримышечно, оставляешь себе некоторое
время на подготовку к приходу. Но не советую пускаться в
размышления, моя дорогая. Просто опишите все, что видели в тот
день.
Аннет не хотела видеть, как Эван ставит себе укол и
повернулась лицом к выходу. Из кухни девушка могла разглядеть
Лали, выполняющего свою работу: вынос «расфасованного» по
черным полиэтиленовым мешкам Джастина Гаррета, очередного
человека, случайно оказавшегося за игровым столом Эйса и
Попутчика.
Что может быть проще: заглянуть в окно, а потом разбить его?
Но человек, подписавшийся на эту работу, не был осведомлен о
том, кто живет в этом доме.
Знал бы Джастин, с кем ему придется иметь дело, он наверняка
был бы в разы аккуратнее.
Эйс всегда прав. Даже когда не хочется ему верить, даже если
его слова противоречат общепринятой морали или законам. Но все,
что он делает, расценивается как «единственно верное». И либо он и
впрямь совершенен в каждом своем поступке, либо настолько
убедителен в найденном оправдании любого деяния.
- Я жду, Аннет.
- Пока ты был в кабинете Оуэна Оттиса, я тебе это уже говорила,
я рассматривала газетные заголовки, читала статьи, помещенные на
передовицы. На нескольких из них красовались фотографии того