Но поборов свои чувства, я еле пропихнула листок. Не факт, что это его спальня, я не помнила интерьера комнаты, но здесь он должен был появиться.
Полдела было сделано, поэтому я направилась к лестнице... Но по дороге не удержалась и зашла в библиотеку.
Столько слов и чувств было здесь, столько всего хотелось прочитать... Но не было времени. Взяв с полки уже знакомую книгу, я открыла ее и на обратной стороне обложки написала: "Звезды- вечные, классика- вечная, но не я...". Засунув "Джейн Эйр" подмышку, я улизнула из хранилища знаний и вытерла слезу. Нужно было держаться.
Добравшись до лестницы, я просто шла до самого низа и попала в просторное фойе. Там было прохладно и пусто. Очень хорошо. Собравшись с мыслями, я вышла за дверь и стала ждать рассвета. Большего мне не оставалось...
Люди часто говорили об этом, но за свою жизнь и то время, что я никогда не осмелюсь назвать жизнью, я убедилась в том, что людям свойственно говорить о том, чего они не знают. В такие моменты, как этот, многие считают, что жизнь проходит перед глазами. Не правда. От страха я почти не могла дышать, я хотела жить, но не с трудом умирать. Поэтому каждое воспоминание давалось мне с трудом.
Мама гуляет со мной в парке, я кормлю хлебом воробьев, они радостно чирикают. Я учусь касаться на велосипеде. Ссора мамы с папой. Первая и последняя женщина папы. Первая любовь. Первый поцелуй с Питером О`Нилом. Наши посиделки с папой возле окна с телескопом в руках. Осенний бал. Первая драка с одноклассницей. Ворвавшиеся в наш дом вампиры. Папа в крови. Я в сонном бреду. Лицо Родрика, когда я прихожу в себя. Первая охота. Воспоминания, разрывающие меня на кусочки. Грубиян в парке. Страйк. Агата, дочь парня из парка. Яд. Плазма. Побег. Поцелуй с Родриком. Слезы. Трупные пятна. Страх. Большая и Малая Медведицы. Утро в новом доме. Обморок. Знакомство. Новая жизнь. Новые друзья. Разговоры с Гордоном. Надежда. Сэмьюэл Прайс. Три ведьмы. Боль. Смерть Родрика. Тьма... И огонь!
Солнце начинает мне печь спину, я кричу от невыносимой боли, но продолжаю стоять прямо, держа в руках книгу. Я умру, а классика вечна. Я уйду, а звезды останутся. Я...
Я падаю, не выдерживаю жара, но солнце беспощадно печет, и даже если я передумаю, то стало слишком поздно. Я кричу, я рыдаю, мне очень больно...
И тут я слышу крик. Не свой. Но такой знакомый голос...
Меня кто-то берет на руки и несет в тень, но осознав это, я борюсь, плачу, прошу, чтобы отпустили. В агонии вижу лицо Гордона, оно полно боли, но дело не столько в действии солнца, тут задействовано что-то еще...