— Ты в порядке? — окликаю ее.
— Подтолкни, — отрывисто выдыхает Инди. — Подтолкни меня наверх.
Я подставляю ладони под подошву ее ботинка, износившегося в результате бегства по равнине, покрытого пылью ущелий.
Несколько ужасающих мгновений она удерживается на моих руках, такая тяжелая, и я знаю — она ищет, за что можно ухватиться сверху. Потом она исчезает; моя рука освобождается от тяжести ботинка, а на ладони остается отпечаток подошвы.
— Я наверху, — кричит она вниз. — Пройди немного левее, я помогу тебе подняться оттуда.
— Это безопасно? Ты уверена, что с тобой все в порядке?
— Я сама виновата. Здесь камни мягче, чем те, по которым я взбиралась раньше. Я слишком сильно нажала на них, вот и посыпались.
Царапины на ноге Инди противоречат ее утверждению, что скала мягкая, но я понимаю, о чем она говорит. Вещи здесь так отличаются от привычных нам. Отравленные реки, мягкие камни. Никогда не знаешь точно, с чем столкнешься в следующую минуту. Что поддержит и что предаст.
Вторая часть восхождения проходит более гладко. Инди оказалась права: по отвесной скале передвигаться было сложнее всего. Я сжимаю узкие края скалы, используя только подушечки пальцев, страстно желая, чтобы суставы не разогнулись и ноги не соскользнули. Втискиваю ладони и колени в щели, вертикально пронизывающие поверхность скалы, используя одежду и кожу так, как учила Инди — чтобы прижиматься как можно плотнее к стене.
— Мы почти добрались, — сообщает она сверху. — Передохни минуту и потом продолжай подниматься. У нас отлично получается.
Остановившись в расщелине, я пытаюсь восстановить дыхание. Скала обнимает меня здесь, осознаю я, и улыбаюсь, подбадривая себя тем, как высоко мы уже забрались.
Каю бы понравилось это. Может быть, он тоже сейчас карабкается куда-то.
А теперь нужно сделать последний рывок на вершину.
Я не буду смотреть вниз или назад или еще куда-нибудь, кроме как вверх и вперед.
Моя сумка немного съезжает, и я вздрагиваю, впиваясь ногтями в камни. Держись. Не спеши. Мимо пролетает что-то невесомое и крылатое, пугая меня. Чтобы успокоиться, я думаю о том стихотворении про воду, которое Кай подарил мне на день рождения:
И был прилив, и ныряла цапля, когда я покинул пределы стены¹.
Здесь, на каменистом склоне, я чувствую себя каким-то созданием, которое выбросило на берег приливной волной; пытающимся добраться до какого-нибудь места, где может находиться Кай. И даже, если его там не окажется, я все равно отыщу его. Я буду идти, и идти, пока, в конце концов, не пересекусь с ним где-нибудь.
На мгновение я замираю, пытаясь вернуть равновесие, а затем, забывшись, оглядываюсь через плечо.