Мельников казался совершенно спокойным. Пожалуй, одна только Ольга по потемневшим глазам и подчёркнуто-неторопливым движениям Бориса Николаевича поняла бы его истинное состояние. Даже Пайчадзе, придя на пульт, чтобы доложить о полной исправности астрономических приборов, ничего не заметил.
— Разреши отправиться вместо Андреева, — сказал он. — Волнуюсь за Константина Евгеньевича.
— Этого никак нельзя сделать, — ответил Мельников и, помолчав, сказал, понизив голос: — Всё может случиться. Нельзя оставлять звездолёт без командира и без астронома. Ведь с нами нет больше Леонида Николаевича.
Упоминание о погибшем Орлове заставило Пайчадзе вздрогнуть. Он внимательно посмотрел в лицо друга.
— Ты думаешь?..
Мельников отвернулся.
— Степан Аркадьевич врач, — сказал он, — а ты нет. Может быть, они ранены.
Вскоре Топорков доложил, что радиостанция не пострадала.
— Всё в порядке, — сказал инженер, — кроме локаторных установок. Но об этом вы, вероятно, уже знаете?
— Знаю. Сколько времени понадобится на их ремонт?
— Двадцать четыре часа. Не больше.
— Хорошо! Как связь?
— Пока ещё нет. Ионизация воздуха слишком сильна. Радиоволны не проходят.
— Следите, и, как только явится возможность, вызывайте!
Мельников выключил экран.
— Что-то долго молчит Константин Васильевич, — сказал он.
— Зайцев и Князев вышли из корабля наружу, — сообщил вошедший в рубку управления Коржёвский.
— Что-нибудь случилось?
— Кажется, да. У Константина Васильевича был очень встревоженный вид.
Мельников не на шутку забеспокоился. Повреждение двигателей — это было самое страшное, что могло случиться со звездолётом.
Один за другим все члены экипажа, кроме Топоркова, Зайцева и Князева, собрались на пульте. Андреев доложил, что вездеход готов и стоит у выходной камеры.
— Который из них вы взяли?
— Средний, пятиместный.
— Правильно. Машина Константина Евгеньевича может оказаться повреждённой.
Все глаза неотступно следили за показаниями электробарометра. Против обыкновения, стрелка долго не опускалась к нулю.
Становилось очевидным, что прошедшая гроза была не такой, как всегда.
Прошло минут десять, и в рубке появились Зайцев и Князев.
— Двенадцать двигателей выведены из строя, — как-то необычайно сухо доложил Мельникову старший инженер корабля. — Три из них можно отремонтировать. Девять не будут работать.
— Отчего это произошло? — на мгновение растерявшись, спросил Мельников.
— Кормовые помещения сильно пострадали. Похоже, что туда ударило несколько сильнейших молний. Там ведь сплошной металл, — как бы в пояснение добавил Зайцев.
— Значит ли это, что мы обречены остаться на Венере? — медленно произнося слова, спросил Мельников.