Второв включил мотор. В кромешной тьме вездеход рванулся в сторону реки. Просека была прямой, но развить полную скорость, ничего не видя впереди, было нельзя. Они надеялись, что и на тихом ходу легко оторвутся от неуклюжих противников.
Глядя назад, Князев видел, что жёлтые огоньки глаз удаляются всё дальше и дальше. «Черепахи» остались на том же месте и не пытались преследовать машину.
И тогда ему неожиданно пришла в голову мысль, которая потом на звездолёте всеми была признана вероятной:
«Венериане и не думали нападать на нас. Первые «черепахи», которые, как нам показалось, бросились на Второва, сильно пострадали от света, ударившего им прямо в чувствительные глаза. Возможно, что они совсем ослепли. И, не понимая причины, не зная, зачем нужны людям источники света, венериане отомстили прожекторам, как живым и враждебным существам. Они уничтожили их, возможно, полагая, что этим нисколько не вредят ни машине, ни тем, кто находится в ней. Что они знают о нас, если само существование иных, чем на их планете, условий жизни им совершенно неизвестно? Венерианам свет не нужен и чужд. Ведь даже луча Солнца они никогда не видели».
— Всё, что случилось, — одно сплошное недоразумение! — сказал он. — Но как поправить дело?
— Возвращайтесь на звездолёт, — сказал Мельников в ответ на рассказ, переданный но радио, — тогда и обдумаем, как нам поступить. Поскорее!
— Мы не можем двигаться быстро, не видя дороги.
— Дорога видна, — неожиданно сказал Второв.
Все, кто был в машине и на корабле, одинаково удивились, услышав эти слова.
— Как ты можешь её видеть? — спросил Князев.
— Смотри сам, — ответил инженер. Внутренний свет в кабине, естественно, не зажигался. Вглядевшись в переднее окно, Коржёвский и Князев заметили в нескольких шагах от вездехода слабо светящуюся полосу. Потом они увидели вторую — метрах в ста.
— Что это такое? — удивился Коржёвский.
— Стволы, — ответил Второв, — те, что лежат вдоль просеки.
— Да, это они, — подтвердил Князев, — так вот, оказывается, для чего они здесь положены.
— Это даёт нам право думать, что венериане не так уж хорошо видят в темноте, — заметил биолог.
— Вероятно, — предположил Князев, — стволы очищены от коры именно потому, что она мешает им светиться в темноте.
Вскоре выяснилось назначение и тех брёвен, которые лежали не одиночно, а кучками. Они означали повороты дороги.
— Это изумительно! — восхищался Коржёвский. — В ботанике эти деревья произведут сенсацию.
— Странно, что мы не заметили свечения штабеля на берегу. Он ведь тоже состоит из очищенных стволов.