А до неё? О, до неё Свинцовский занимал очень важные клетки.
Жизнь его — это феерический излёт и катастрофическое падение.
Взлёт начался в первые послевоенные годы, когда он работал председателем мосткома небольшой фабрики Случилось так, что Свинцовский выступал однажды на митинге, на котором присутствовал человек высокого положения.
Человек высокого положении ростом был тоже высок и любил себе подобных. Он обожал солидность. А Свинцовский был её воплощением: высокий, прямой, чуть лы соватый, нос горбинкой, выражение лица серьёзное и в голосе — легированная сталь.
Когда Свинцовский, заканчивая чтение речи, перешёл на «Да здравствует!», человек высокого положения легонько толкнул председательствующего и, кивнув в сторону оратора, спросил:
— Кем он работает?
— Предместкома мебельной фабрики…
— Поручите ему в конце зачитать приветствие, — сказал гость.
Свинцовский прочитал приветствие блестяще как диктор первой категории. Поэтому, уезжая, гость бросил вскользь:
— Этот человек с перспективой. Его надо выдвигать.
Старт был дан! Через месяц Свинцовский — секретарь парткома, потом предрайисполкома, затем он кричит «ура!» в качестве предгорсовета, а дальше провозглашает здравицы уже одним из руководителей области.
Хорошо, если в руках бумажка! Тогда можно делать всё: приветствовать спортсменов, выигравших кубок, открывать заседания, произносить тосты.
Хуже чувствовал себя Свинцовский, когда пальцы его не осязали никакого папируса. Например, при вручении грамот. Надо было сказать: «По поручению Исполнительного комитета городского Совета депутатов трудящихся вручаю вам грамоту, поздравляю и надеюсь…»
Но эта фраза у Свинцовского как-то не получалась. Все слова он знал, а вместе их сложить не мог. И выходило бог знает что: «По поручению горсовета… э-э-э… комитета депутатов… исполкома…»
Поэтому грамоты вручал обычно не Свинцовский, а его заместитель.
В беседах Свинцовский был всегда немногословен и на вопросы типа «почему?» и «отчего?» отвечал кратко и убедительно: «Положено» или «Не положено». Иногда ещё говорил: «Есть такое мнение».
Разговорчивым он становился только после принятия горячительного. Однажды, находясь в таком приподнятом состоянии, он позвонил в редакцию городской газеты.
— Зачем вы напечатали статью о Менделееве? Или вы ничего не знаете о менделистах? Они плохие люди.
В редакции согласились, что менделисты — плохие люди, но сказали, что Менделеев к ним никакого отношения не имеет. Этот разговор распространился по городу как анекдот и доставил Свинцовскому немалые неприятности. Своего потолка Свинцовский достиг в начале 1953 года, а потом пришло другое время, и он начал терять высоту, спускался всё ниже, пока наконец не приземлился в УКСУСе начканцем.