— Да, да. Знаю, — неопределённо сказал майор Ели заров.
— И Михаев, скажу я вам как честный советский человек, тоже жулик. Каждый день что-нибудь тащит из пекарни. Жена ему сшила такую тужурку, что в каждый карман по три кило муки входит. Но тоже скареда!
— И он цену набивает?
— Набивает. Типчак — тот добрее. Дров привезёт с левой поездки — берёт за них самую малость. Ну, толя на крышу тоже достал. А что вы говорили про грузовик — брала грузовик. Типчак дал. Мясо продавать в райцентр ездила.
— Мясо, которое Петрович вам с холодильника тащил? — уточнил майор милиции, уже входя в роль. — Следовательно, вы спекулировали крадеными продуктами…
— Торговала… — уклончиво сказала Актиния. — А этого слова, которое я сейчас от вас услышала… как оно…
— Спекуляция…
— Нет, я, как честный советский человек, этого слова даже не знаю.
— А что вы делали с мукой, которую Михаев приносил?
— Пирожки пекла. Настя их на станции продавала. Пассажиры ведь голодные. Им и пирожок в радость.
— Так вы и жили на этой радости?
— Ага, — просветлённо сказала Актиния, — для людей ведь всё…
— Понятно. Тогда подпишите эти бумаги. И опять предупреждаю: за ложные показания…
— Вот те крест! Всё как есть подпишу. Только домой скорей отпустите.
— Домой? Это не сразу…
— Ещё будете спрашивать?
— Не только я. Следователи будут спрашивать, прокурор поинтересуется.
При слове «прокурор» Актиния, вздрогнула, но тут же взяла себя в руки и спросила невинно-простецки:
— Значит, домой не скоро?
— Задержаться, видимо, придётся, гражданка Требухова. Может, на год, а может, на три. Как суд решит…
— А я думала, на часок или до вечера в крайнем случае… А то и молоко, которое купила, скиснет.
— Молоко пейте сразу, — убеждённо сказал майор Елизаров.
Актиния спросила с робкой надеждой:
— А не предвидится амнистия?
Ответ её разочаровал. Майор популярно разъяснил, что времена необдуманных амнистий для уголовников прошли. Потом в свою очередь спросил:
— У вас ко мне есть ещё вопросы, гражданка Требухова?
— Какие же вопросы? Вы меня вызвали, вы и спрашивайте.
И тут Актиния услышала слова, от которых чуть не свалилась со стула.
Майор сказал:
— А знаете, Требухова, я ведь вас не вызывал…
Чуть позже «раковая шейка» милиции — крытая синяя автомашина с красной полоской — промчалась под «кирпичом», запрещающим въезд в Аппендиксов тупик, и остановилась возле дома Петровича. Петрович безмятежно спал на кровати в сапогах и телогрейке.
Кроме Петровича, пассажирами «раковой шейки» в этот вечер оказались Михаев и Настенька. Типчак встречи с людьми в синих мундирах избежал. Он зашёл поболтать к соседу и увидел из окна, как милиция подъехала к дому Актинии. Прямо от соседа, никому ничего не сказав, тяжёлым галопом он помчался на станцию. Дежурный по станции видел, как большой, широкоплечий парень в кепочке и Вельветовой куртке прыгнул на подножку чуть приубавившего ход курьерского поезда…