Рауль шел по коридорам виллы, и сердце Либби замерло, когда вместо своего кабинета или гостиной он понес ее по широкой лестнице в хозяйскую спальню.
— Нам надо поговорить, — глухо произнес он и опустил Либби на кровать.
К ее ужасу, Рауль присел рядом с ней — так близко, что она могла чувствовать тепло его тела и вдыхать опьяняющий аромат одеколона.
Она сцепила пальцы на коленях и тихо сказала:
— Я виновата в том, что лгала тебе. Ты имеешь полное право на меня сердиться.
Голос Либби звучал так убедительно, что Рауль не счел возможным назвать ее опытной актрисой. Даже если бы она была таковой, какая разница? Он женился на ней, чтобы получить контроль над «Кардуччи косметикс», да и другое его желание остается в силе: он хочет подарить Джино настоящую семью.
Рауль протянул руку и лениво накрутил ее огненно-рыжий локон на палец.
— Пожалуй, я понимаю, почему ты это сделала, — нехотя признался он. Конечно, Рауль все еще злился на Либби, но не мог не восхищаться тем, как она боролась за Джино. — Окажись я в такой ситуации, поступил бы так же. У меня сохранились безрадостные воспоминания о жизни в детском доме.
— Сколько тебе было лет, когда тебя усыновили?
— Семь.
— В этом возрасте мне разрешили покинуть приемную семью и снова жить с мамой. Мы отправились на Ибицу вскоре после воссоединения. Ты что-нибудь знаешь о своих настоящих родителях? — с любопытством спросила Либби.
— Только то, что они жили в ужасной нищете на улицах Неаполя. Моя мать умерла вскоре после того, как родила меня, и в течение нескольких лет мной занимался отец. — Рауль поморщился. — Я помню, что это был огромный и грубый мужик, который стегал меня ремнем. Он был алкоголиком, хотя тогда я этого не понимал. У него был непредсказуемый и вспыльчивый характер. Он умер, когда мне было пять лет. Я не знаю, что с ним случилось, хотя подозреваю, что он являлся членом преступной группировки. Однажды ночью отец ушел, оставив меня одного. Он часто так поступал. Потом полицейские взломали дверь нашей квартиры и отправили меня в детский дом. Я был трудным ребенком, и монахини, которые руководили приютом, изо всех сил пытались со мной справиться. Никто не хотел меня усыновлять, и, казалось, я проведу в приюте все детство. Но Пьетро и Элеонора Кардуччи решили дать мне шанс. Я не знаю, почему они выбрали мальчика-дикаря с улицы, — сказал Рауль, и его голос смягчился, когда он вспомнил своих приемных родителей. — Но я благодарен за то, что они так поступили. Моя жизнь изменилась навсегда благодаря им, и я буду вечно признателен за все, что они сделали для меня.