Потому он опустил руку, медленно, осторожно, и провел кончиком кинжала по груди. Свежий порез открывался дюйм за дюймом, и теплая кровь стекала по его животу, собираясь в пупке.
По-прежнему время проходило, а ничего не менялось.
— Великий царь, я нуждаюсь в тебе. Узри мою жертву.
Кровь продолжала струиться… стекать…
Он поместил стакан воды на пол перед тем, как решил продолжить ритуал. На всякий случай. Это была вода из дождя Аньи, слезы земли.
Парис обмакнул пальцы и провел ними вокруг краев своей раны. Кровь и вода смешались, багрянец побледнел до розоватого оттенка, продолжая стекать по его животу и капать на пол.
— Молю тебя об одном миге. Смиренно стоя на коленях.
Он опять занес руку с кинжалом, новая рана появилась на груди воина, крест на крест с прежней.
Просить оказалось гораздо сложнее, чем он представлял себе. Когда в прошлый раз он вот так становился на колени, на его крики не обратили внимания и демон оказался внутри его тела.
— Я буду ждать вечно, если это тебе угодно.
— Да неужели? — тихий голос раздался в спальне, насмешливый и немного сердитый.
Веки Париса распахнулись.
Сумрак в комнате не просветлел, нимб не красовался вокруг головы бога, но он был здесь. Крон.
Изумление переполнило Париса, и он несказанно обрадовался тому, что уже стоял на коленях.
У бога была густая серебряная шевелюра и окладистая борода. Темные, бездонные глаза. Снежно белый лен прикрывал одно его плечо и спадал вдоль тела.
Он что-то сжимал в руке. Коса Смерти — оружие, которым даже Люциену не посчастливилось обладать.
Высокий и стройный, далеко не первой молодости, но лучащийся могуществом.
Парис не посмел подняться на ноги. Склонил голову, сердце воина билось все быстрее и быстрее.
Крон появился. Он на самом деле пришел.
— Благодарю за то, что презрели мою жертву.
— Я сделал это не ради нее. Мне… любопытно.
Продолжай осторожно.
— Если это угодно Вам, то и мне тоже.
— Мне это не нравится. Я не люблю загадки.
Не слишком обнадеживающее начало.
— Нижайше прошу простить меня за беспокойство, мой царь.
Крон хихикнул, голос его по-прежнему был сухим, но сердитые ноты уже покинули его.
— Вижу, ты немного научился самоконтролю и дипломатии за тысячелетия своего существования.
— За это не стоит благодарить Олимпийцев, — проговорил Парис.
У них с Кроном имелся общий враг. Общий объект для ненависти.
Как он и надеялся, эти слова порадовали нового царя.
— Зесв никогда не был мне ровней, — Крон шагнул вперед, распространяя аромат звезд и неба. — Мне нравится, что ты осознаешь это.
Парис заметил, что ступни Титана выглядывают из-под его длинных одежд. Он был обут в сандалии с ремешками, не скрывавшие когтеподобных ногтей на пальцах, что ярко контрастировало с его величавым обликом.