— Ты прав. Его след обрывается в Нью-Йорке, — мрачно сознался Люциен. — Я могу продолжить поиски, но это потребует времени. А лишним временем никто из нас сейчас не располагает. Уже две недели потрачены впустую.
Рейес отлично знал об этом, поскольку каждый день ощущал, как тугая петля затягивается на его шее. Ловцы, их главный враг, даже сейчас искали ларец Пандоры, надеясь с его помощью удалить демонов из всех воинов, уничтожая мужчин и заключая в плен монстров.
Если воины желали и далее здравствовать, они должны были отыскать ларец первыми.
Хотя сейчас в его жизни царил хаос, Рейес не был готов распрощаться с ней на веки вечные.
— Скажи мне, где он, — сказал Люциен, — и я верну его в крепость. Помещу его в подземелье.
Рейес фыркнул.
— Однажды он сбежал. Сделает это снова. Полагаю даже из Мэддоксовых оков. Его жажда крови придает ему такую мощь, с какой я прежде не сталкивался. Пусть остается там, где он есть.
— Он твой друг. Он — один из нас.
— Сейчас он — «гнилой фрукт», и тебе это известно. Большую часть времени он не отдает отчета своим действиям. Он убил бы тебя, подвернись такой случай.
— Рейес…
— Он уничтожит ее, Люциен.
Ее. Данику Форд. Девушку.
Рейес видел ее лишь только пару раз, еще меньше говорил с ней, но все же жаждал ее всеми фибрами души. Этого он не понимал. Он — мрак, она — свет. Он был отвратителен, она — воплощение невинности. Он не подходил ей по всем параметрам, но все же когда она смотрела на него, весь его мир обретал смысл и порядок.
Он не сомневался, что стоит Аэрону приблизится к ней еще раз, и воин жестоко с ней расправится. Ничто его не остановит. Аэрон получил приказ убить Данику — а также ее мать, сестру и бабушку — и он был беспомощен пред могуществом богов, как и все остальные. Он сделает это.
Гнев Рейеса вспыхнул с новой силой, и ему пришлось глянуть на лежащие внизу камни, чтобы успокоиться. Поначалу Аэрон сопротивлялся злому приказу богов. Он был хорошим воином. Но с каждым уходящим днем его демон набирал силу, громче звучал в его голове, пока наконец-то не завладел его разумом. Теперь Аэрон превратился в демона. Он стал Гневом. Подчинялся. Убивал. Пока эти четыре женщины не умрут, он будет существовать только лишь ради погони и убийств.
Хотя во временной квартире Даники — четырнадцать дней, четыре часа и пятьдесят шесть минут назад — ничтожная часть Аэрона осознавала совершенные им преступления. Ничтожная часть ненавидела то, во что он превратился, и жаждала смерти. Желала покончить с муками. Иначе, зачем бы Аэрон просил Рейеса убить его?