Рейес не знал, почему Аэрон украсил себя татуировками с красочными изображениями того, что он, возможно, желал бы никогда не делать — убивать, калечить, разрушать. Рейес никогда не спрашивал, а Аэрон никогда не сам не заводил об этом разговор. О некоторых вещах было слишком больно говорить. Он хорошо это знал.
— Убирайся, — рявкнул на него Аэрон.
Команда была произнесена внятно, и не сливалась с голосом его демона. Рейес удивленно моргнул. Исчезла ли у воина жажда крови, хотя бы немного?
— Я вижу ты в здравом уме. — Взглянув на скованные запястья мужчины, Рейес увидел, что они по большей части исцелились. — Ты обезумел, когда я и Люциен появились в пещере. Мне жаль, если я причинил тебе страдания, пытаясь держать тебя здесь.
— Освободи меня. У меня есть работа, которую я должен сделать.
— Две недели назад, ты был признателен за то, что тебя посадили под замок. Ты ненавидел то, что был обязан сделать, и просил меня убить тебя.
— Больше не признателен. — Аэрон сел поудобнее, прижав колени вплотную к груди. — Эти женщины должны умереть.
Нет, жажда крови не покинула его.
— Так они все еще живы? Все четверо? — Ему передалось напряжение, исходившее от Даники. Между ними сохранялась дистанция, да, но он все еще ощущал томящее напряжение.
Вина вспыхнула в глазах Аэрона. Вина — ужасная и прекрасная одновременно. Прекрасная, потому что Аэрон еще частично сохранил власть над своим сознанием, все еще боролся. Ужасная, поскольку возможно это означало, что одна — или больше — женщин уже мертвы.
Рейес он едва сдержал разочарованный стон. Он отчаянно надеялся на хорошие новости. Сейчас он мог только молиться, чтобы им удалось спастись.
— Аэрон. Расскажи мне про этих женщин.
Молчание.
— Пожалуйста, — готовый умолять, если потребуется.
Снова молчание.
Нет, не тишина, понял он мгновение спустя. На фоне тишины раздавалось мягкое, угрожающее рычание.
— Ответь ему! — выпалила Даника.
Аэрон затих, даже перестал дышать. Его глаза остекленели, налились пылающей яростью, которая закрыла собой любой след вины. Затем, без предупреждения, он бросился вперед. Его крылья внезапно широко раскрылись, появившиеся из щели на его спине, черной паутиной, разорвали последние клочья, что некогда были его рубашкой и заполнили собой всю камеру. Их острые как бритва шипы царапали стены.
Рейес не собирался сдаваться. Аэрон хотел нападать, что ж, он позволит ему напасть на него. Лучше он, чем Даника.
Цепь, надетая на шею Аэрона, дернулась и натянулась, и лицо воина оказалось в нескольких дюймах от лица Рейеса. Так близко, что он ощутил исходивший от него сернистый бриз. Он побывал так близко к Аду, что разносил его запах в течение многих дней. Рейес почти желал, чтоб его демон не вспомнил, как туда добраться, позволив ему похоронить Аэрона в первом попавшемся месте.