— Тот, которого называют Сабин, сказал передать тебе, чтоб ты перестал вести себя как котенок и выполнил свой долг. Что там в Риме? Кто-то упомянул некий храм.
Рейес проигнорировал ее вопрос и опустил взгляд, чтоб скрыть проблеск ярости, что наверняка светился в его глазах. На щиколотках и бедрах больше не было оружия, но джинсы на нем остались. Они были расстегнуты. В то время как его тешила мысль, что Даника раздевала его, ему не понравилось, что она могла забрать его оружие.
Он ненавидел то, что спал мертвецким сном. Она могла сделать что угодно — возможно и сделала что угодно — а он не знал. Хмурясь, он поспешно застегнул молнию и повернулся обратно к шкафу. Вытащил сшитые из бархата ножны для кинжалов и пистолетов, увидел, что все на своих местах.
Хорошо. He придется обыскивать ее.
— Я ничего не крала у тебя, — резко бросила девушка.
— Хорошо.
Не то, чтобы он поверил ей. Он взял в каждую руку по пистолету, потом проверил магазины. Заряжены. Ему стоит быть более осторожным теперь, когда с ним живет Даника. Нельзя держать оружие заряженным. Воин нахмурился еще сильнее, заложив сзади за пояс оружие, и повернулся к ней.
Она опасливо наблюдала за ним, побледнев как первый выпавший снег. Боль в груди вернулась, и он прикусил щеку. Богов надо наказать за то, что одарили одну женщиной такой красотой.
— Собрался куда-то? — поинтересовалась она.
— Может быть.
Его взгляд скользнул по стенам. Двух кинжалов не хватало, хотя она и постаралась прикрыть следы своего воровства, поменяв углы наклона соседнего вооружения.
Он не винил ее, не собирался отбирать их у нее. Он был изумительно… возбужден мыслью, что эта женщина вооружена. Идиот. Она наверняка хотела, чтоб его кровь залила весь пол, собираясь в лужицы между камнями.
Дрожь охватила воина от подобной идеи. Ей придется ранить его, чтобы пролить кровь, и лишь боги ведают, какое это будет наслаждение. Желай она твоей смерти — она бы отрубила тебе голову прошлой ночью.
— Почему ты не убежала от меня, пока имела такую возможность? — спросил он.
Она хлопнула себя по лбу и упала назад на подушки.
— Даже не знаю. Такая вот я дура!
— Почему не причинила мне вреда?
— Опять же, не знаю. Понятно? Ты мой заклятый враг. Я должна была бы быть способна перерезать тебе глотку, без проблем. Я же тренировалась, знаешь ли?
Он моргнул.
— Перерезать мне глотку?
— Да. Я брала уроки. И не только самообороны. Я училась, как победить врага и беспрепятственно уйти после этого, — она смахнула пушинку с ноги. — Я больше никогда не буду беспомощной.
Я помог разрушить ее невинность, и мне даже не пришлось коснуться ее. Позор.