— Есть головка, я держу ее! — с восторгом закричал мужчина. Катя подбежала к нему, оттолкнула и заняла его место.
— Давай, Варюша, в последний раз! Вместе!
Соколов смотрел на свои дрожащие, окровавленные руки и думал, что ему посчастливилось прикоснуться к одному из величайших чудес природы. Раздался пронзительный плач младенца.
— Это мальчик, как я и говорила! Ах ты, толстый карапузище! Ну, ты нас и помучил! Эй, моряк, у нас получилось! Несите нож!
Сергей подал ей свой острый, как бритва, кортик.
Через несколько секунд пуповина была перерезана, девушка прочистила ротик младенца и запеленала его, ласково воркуя.
— Смотрите, моряк, чудо какое! Без вас мы бы не справились…
Соколов с опаской взглянул на розовое, сморщенное личико, — малыш часто моргал и щурился, причмокивал крошечными губками. Катя протянула его матери.
— Корми своего мужичка, Варя. Поздравляю тебя! Как сына-то назовешь?
— А как зовут их сиятельство? Так и назову! — боль наконец-то отпустила несчастную, а при виде малыша на лице ее отразились все те чувства, которые природой заложены в женщине и проявляются, когда она становится матерью.
— Сергей Сергеевич Соколов, Варя. Я буду рад, если ты назовешь своего сына моим именем.
— Да хранит вас Бог! Если бы не вы…
Катя мыла руки у раковины, а Сергей стоял позади нее, переминаясь с ноги на ногу.
— Ты не волнуйся, я позабочусь, чтобы мать с ребенком разместили в лазарете и хорошо кормили… Но это все, что я могу для них сделать. Мне по уставу не положено.
— Я знаю, — сказала Катя, не оборачиваясь. — Спасибо вам за Варвару. Она, конечно, девушка простая, но хорошая. Воровала, чтобы семью прокормить. А человек она добрый и честный. Муж помер от чахотки, осталась старая мать да сестры, не могла она их содержать. Она вам благодарна, всю жизнь на вас молиться будет.
— А ты?
Сергей тщетно пытался поймать ее взгляд, но девушка смотрела куда-то в сторону, избегая смотреть на него. Он осмелился повернуть ее за подбородок к себе и поймать ее взгляд.
— Я тоже благодарна вам. Я в вас ошибалась…
Ее щеки порозовели, и она опустила глаза, а он внезапно вспомнил о ее свидании с конвоиром.
— Если вы мне так благодарны, то, может, окажете милость, и вместо рыжего встретитесь со мной?
Он увидел, как она побледнела и отшатнулась от него.
— Я не могу! — прошептала девушка.
Граф почувствовал, как в нем закипает злость, словно волна нахлынуло бешенство.
— Почему? Он что, твой любовник?! Так знай, я не позволю вам встречаться здесь, на этом судне! Я запру тебя в трюм до самого прибытия. Мне не нужен бордель на борту. Валяться с мужиками ты сможешь там, в ссылке, но не здесь, не при мне!