Карлос сунул нос в бассейн с рыбками, фыркнул и плюхнулся на прохладный широкий бордюр, выложенный золотыми плитками. Ивейн с восхищением осматривала оранжерею, затаив дыхание, дотрагивалась до огромных кремовых бутонов неизвестного тропического растения и, наклонясь, разводила руками огромные листья в стороны, чтобы полюбоваться на разноцветные, как райские птицы, цветы.
Может быть, дон Хуан приходит сюда, чтобы выкурить сигару на ночь, а пес лежит у его ног? Ивейн легко представила его в клубах сигарного дыма, в этом густо-зеленом полумраке таинственного, словно подводного, мира. Неясная застывшая фигура, горящий кончик сигары, освещающий длинное, мрачное лицо…
Она села на плетеный стул, и Карлос повернул к ней голову.
— Ты, мне кажется, ягненок в волчьей шкуре, а, Карлос? — Ивейн погладила его и задумалась. Как долго дон Хуан намерен держать ее здесь? Что будет, если Ида Санделл спаслась, жива и здорова и ищет свою горничную-компаньонку?
Ивейн вдыхала экзотические ароматы цветов, во множестве окружавших ее. Теперь, когда ей не нужно было бегать на посылках капризной и требовательной старухи, она чувствовала огромное облегчение и покой, однако, не могла не думать, что скрывается за любезным приглашением маркиза. Он был слишком холоден и слишком практичен, чтобы его подвигли на это сентиментальные чувства к бедной англичанке.
«Уж не вообразили ли вы, что вы возбудили во мне страсть?» — Ивейн вспомнила, как насмешливо он это спросил, и закусила губу. Словно почувствовав ее огорчение, пес подошел и положил голову ей на колени.
— Карлос, — девушка запустила пальцы в его густой воротник, — если бы ты мог говорить по-человечески, то рассказал бы мне, каков твой хозяин на самом деле, и что он скрывает под маской вежливости. Он меня немного пугает. Я никогда раньше не встречала людей, похожих на него. Санделлы считали себя потомственными дворянами, но маркиз Леонский настоящий nobleza [9]. Я представить себе не могу, зачем я ему понадобилась — простая, бедная служанка.
Утро прошло, и Ивейн вернулась в патио, чтобы пообедать в одиночестве. Все вокруг казалось притихшим, и она поняла из слов Альмы, что хозяина замка не будет весь день.
— Я посоветовала бы сеньорите отдохнуть — у нас это называется «сиеста», — иначе день будет слишком утомительным. Дон Хуан обычно ужинает у своего друга сеньора Фонески и его дочери — доньи Ракель, в их городском особняке, а после ужина они поедут в театр. Он вернется домой только поздно вечером.
— Донья Ракель — какое красивое имя, — заметила Ивейн с плохо скрытым любопытством.