Особняк так и остался памятником неразгаданной тайне. Он возвышался на холме, величественный и гордый, обратив к городу изящный фасад, стыдливо замазанный шаровой краской.
Два месяца назад Витек в первый раз летал в Петропавловск-Камчатский и подыскивал подходящее здание для предвыборного штаба. Лайза наказала ему сделать как можно больше фотографий. Изучив снимки особняка, она сразу поняла, что лучшего места не найти.
- Тебя обязательно будут называть олигархом, рвущимся во власть, - доказывала она Белову, - сравнивать с Абрамовичем и Ходорковским. Этого надо избежать. Пусть лучше сравнивают с купцом Митрофановым - но с той существенной разницей, что Митрофанов скрыл свое состояние от людей, а ты, наоборот, вернешь. После реставрации в особняке можно разместить краеведческий музей.
- Отличная идея! - согласился Белов. - Мне это нравится. Конкретное дело, никаких расплывчатых обещаний.
Витек договорился со строительной компанией, а Белов перевел личные деньги на ее счет. Работа продвигалась быстро; Лайза связалась с прорабом и распорядилась, чтобы реставрацию начали с внутренней отделки. Она не хотела слышать никаких возражений: «Мол, обычно делают наоборот - сначала фасад, а потом - помещения». Для подобного упрямства имелась веская причина: во-первых, реставрация должна быть зримой. Идеальный вариант - если строительные леса снимут за неделю до выборов; приходилось учитывать, что у людей короткая память, особенно - на добрые дела. Ну, а во-вторых, им нужно было где-то жить и работать все оставшиеся полгода. Поэтому прорабу ничего не оставалось, кроме как согласиться.
Витек остановил «тойоту» перед воротами митрофановского особняка. Загнать машину внутрь ограждения Оказалось невозможно - приехал грузовик со строительными лесами, и загорелые рабочие в синих выцветших комбинезонах разгружали ажурные стальные конструкции.
Белов вышел из джипа, взглянул на дом.
- А что? - сказал он. - Очень даже здорово. - Он открыл заднюю дверь, подал Лайзе руку. - Посмотри, в нем есть что-то такое... Я хочу сказать, с первого взгляда безошибочно угадывается, что дом - старый. Какой-то дух времени... старины... Ты не находишь?
- Да, милый... - рассеянно ответила Лайза.
Дождь, встретивший их в аэропорту, прекратился так же быстро, как и начался. Яркое июльское солнце светило вовсю, и температура воздуха мгновенно подскочила до двадцати двух по Цельсию, но Лайза почему-то была бледной, и рука ее была холодной, как мрамор.
Белов обеспокоенно взглянул на спутницу.
- Что с тобой?
Лайза беззаботно отмахнулась и постаралась улыбнуться, будто речь шла о чем-то незначительном: