- Как ты себя чувствуешь?
- Спасибо, мне уже лучше. - Лайза легла на подушку, и Белов накрыл ей ноги покрывалом.
Почему-то снова вспомнилась Ольга - несчастная одинокая женщина, коротающая дни в наркологической клинике. «Как несправедлива бывает судьба... - подумал Белов. - Или это мы несправедливы друг к другу?»
Он нагнулся и поцеловал Лайзу в лоб - словно хотел таким образом возместить то тепло, что не получила от него Ольга. «Признать вину - еще не значит исправить ошибку», - так, кажется, сказал мудрый Наршак?
- Иди, - прошептала Лайза. - Я же знаю, что тебе не терпится осмотреть весь особняк. Иди, я немного посплю... - Она повернулась на бок и закрыла глаза.
Белову действительно не терпелось - такого странного дома он еще не встречал. Но мало того, что дом был странный, очень скоро выяснилось, что вокруг него творятся странные вещи...
Федор в это время был занят не менее увлекательным делом. Ради его благополучного исхода Лукин был готов пойти на крайние меры - сбрить свою знаменитую бороду. Но, поразмыслив немного, пришел к выводу, что не стоит. Жертва может оказаться напрасной, и тогда - жди, пока отрастет новая борода. Нет, бороду Федор решил оставить.
Для конспирации сгодились бы и темные очки. Лукин купил их на развале за тридцать рублей, но вскоре понял, что очки не только не маскируют его внешность, а даже наоборот - привлекают излишнее внимание. Тогда он снял очки и выбрал другую тактику - стал прихрамывать, но в азарте погони забыл, на какую ногу надо припадать, и через пять минут хромота была отвергнута.
- Ишь, супостат, - бубнил Федор, выслеживая сухопарого мужчину с пышной седой шевелюрой. - На один его шаг три моих приходится.
Лукин, чтобы не выделяться из толпы, сменил рясу на партикулярное платье. Своей одежды у него не нашлось, пришлось кое-что позаимствовать у Витька и Ватсона, поэтому Федор был одет не по погоде и не по размеру. Ему то и дело приходилось подтягивать широкие джинсы Злобина, чтобы не путаться в штанинах, а в толстом вязаном свитере, который подарила Ватсону Светлана, возлюбленная боксера Степанцова, Лукин отчаянно потел.
Но хуже всего было то, что неумелую слежку, похоже, заметили. Объект то и дело оглядывался, смотрел на свое отражение в витринах и постепенно прибавлял шагу. Федор мысленно осенял себя крестным знамением и, пыхтя, переходил на легкую трусцу.
Через четверть часа Лукин понял, что объект, видимо, просто над ним издевается: он сделал круг по центральной части Петропавловска и снова оказался в начале улицы Тараса Шевченко, рядом с рынком. Но на этот раз седоволосый мужчина не стал петлять узкими улочками, и крутыми переулками; он нырнул прямо в толпу торговцев и покупателей, заполонивших продовольственные ряды.