И еще… Конечно, это при возможности… Дело вот в чем – оружие «яка». Нет-нет! Кто стреляет метров со ста – тот немца возьмет, конечно. Но вот бомбардировщик – тут уже сложнее. Бывает – дашь ему очередь, есть попадание! А он летит, зараза! Дашь вторую, третью – летит! Обшивка кусками с него сыпется, дымит, как кочегарка, а летит! Не ошибусь, если выскажу пожелание за всех летчиков – хорошо бы дать новому истребителю пушку покрупнее калибром! Это было бы здорово! Это, я думаю, все наши летуны горячо поддержат.
Что еще? Ну, что… Про счетчик боеприпасов я уже говорил… А, вот! Вы знаете, Константин Владимирович, у нас в полку один техник выступает в художественной самодеятельности. Он на губной гармошке пародирует или, правильнее сказать, копирует человеческую речь. Здорово у него получается, очень похоже и смешно! Я вот о чем подумал. Иногда, в горячке боя, некогда смотреть ни на приборы, ни на что другое… А информация летчику ежесекундно должна поступать в мозг – температура головок цилиндров, там, критический угол атаки, БК к концу подошел, еще что… Да, шасси вот у меня один раз не вышло.
Так вот, их – этих параметров – не так уж и много. Скажем, критических – штук пять-шесть. Я и подумал, а что если мы их летчику будем озвучивать громким сигналом, ревуном – не ревуном, но что-то вроде. Пропоет динамик три ноты – «По-лун-дра!», а я знаю – осталось тридцать снарядов, или, там, угроза срыва потока! Вот было бы здорово! Подумайте, а? А я попрошу ребят, чтобы они ноты для сигналов подобрали. Что, свои музыканты есть? Ну, это тогда просто здорово! Принимается? Отлично!
Пошли далее…
– Вот давайте вернемся к ручке управления…
Тихо и плавно я подвел разговор к вопросу технического, а может быть, и конструкторского дизайна или, иначе говоря, поиску прекрасного в формах и внешнем виде оружия. В данном конкретном случае – во внешнем виде самолета-истребителя «Як-3».
– Константин Владимирович, я вам сейчас выскажу одну просьбу… Прошу вас – не надо немедленного ответа, не надо резкого отказа или возмущения и вообще – не надо сразу хлопать крыльями и кукарекать. Просто выслушайте и подумайте. А еще лучше, если подумав, вы дадите «добро» на эксперимент.
– Да в чем дело-то, Виктор? К чему такое многословие?
– А вот сейчас и поймете. Непривычное еще это дело, потому так и подкрадываюсь, чтобы не спугнуть удачу. И не пробудить излишнюю техническую гордыню, которая, как известно, великий смертный грех!
– Виктор, вы меня пугаете!
– Подождите, Константин Владимирович, я еще посмотрю, как вы режимный отдел пугать будете!