Совсем как в старых сказках, она сидела на камне, глядела на свое отражение в воде и расчесывала гребнем волосы, чтобы заплести косу. Она была так погружена в свое занятие, что не увидела пришельцев.
Тут под ногами неосторожного Досифея хрустнула ветка. Девушка прислушалась, обернулась и... заметила четырех мужчин и большую седую волчицу. Девушка испуганно спрыгнула с валуна, побежала к избе, укрылась за стволом березы и крикнула в страхе:
– Матушка!
– Не пужайся нас! – сказал Семен ласково.
Дверь избушки скрипнула. Вышла седая монахиня, но от неожиданности, при виде пришельцев она замерла, даже не осенив себя крестом.
– Мир дому сему, – поспешил успокоить обеих островитянок Семен Строганов.
– Добро пожаловать, люди добрые! Мир и вам, ежели сюда не со злым умыслом пожаловали. Кто будете?
– Строганов Семен со своими людьми покой ваш невзначай нарушил. Остров оглядеть надумал, потому – мой он.
– Про Строгановых слыхивала. Аннушка, не бойся, поди-ка сюда.
Памятное имя! Семен пристально смотрел на девушку, пока та, покинув убежище за березой, шла к матери.
– Дочка моя: Анна Филипповна Муравина.
– Как себя величать велишь? – спросил Семей.
– Зови матушкой Алевтиной. Стало быть, проведали люди про наше житье на острове? Не убереглись мы с доченькой.
– Случай помог. Не на ладном месте, матушка, скит поставила.
– Миловал господь, два годочка спокойно прожили.
– Кабы вогуличи про вас дознались, пожалуй, огнем бы вас с острова выжгли. Он у них священный. Сюда человеку доступ заказан, так по-ихнему.
– Пожалуй в избу. За бедность не обессудь. Ты, Аннушка, скорехонько заплети косу да кваском брусничным гостей попотчуй...
На закате монахиня Алевтина и Аннушка проводили нежданных гостей до места, где тропка входила в лес.
Семен Строганов, молчаливый и нахмуренный, сидел в лодке. Спутники заметили, что помрачнел он, когда вышел из избы после беседы с монахиней. Толковали они долго, оставаясь с глазу на глаз. Досифею, конечно, очень хотелось знать, о чем беседовал хозяин с монахиней, но спросить об этом чусовской воевода не посмел.
Когда подплывали к устью Чусовой, уже темнело. Семен вдруг спросил.
– О чем с девицей Анной без меня беседовали?
– Про Чусовую да про волчицу расспрашивала.
– Чего молча сидите? Песню бы какую спели.
– Изволь хозяин, – согласился Досифей. – Только не обессудь, что думы одолевают. Сам пойми: опасно мать Алевтину с девушкой на острове оставлять!
Алешка-пскович затянул песню. Все было подхватили припев, но тут же со дна лодки раздался жалобный вой: волчица Находка не терпела поющих голосов! Семен махнул рукой, певцы замолчали. Лодка уже шла по Чусовой, и скоро замигали впереди огни на дозорных башнях ближайшего Нижнего городка.