— Ага, — сказал Мазур.
Приглашенные по-прежнему толпились на площадке с бокалами в руках, но их стало гораздо меньше — почти не осталось господ генералов с полковниками и, соответственно, «рябиновых» танцовщиц.
Штучек пять их наличествовало, не больше — то ли особо целомудренных, то ли, что вероятнее, не задействованных в особо деликатных миссиях по пропаганде советской культуры за рубежом, так что приходилось их вульгарно убалтывать.
— А вона-вона-вона… — сказал Мазур, ухмыляясь. — Слева.
Там, возле одной из прелестниц с косой до попы, топтался изрядно принявший на грудь международник, сиречь африкановед в штатском из АПН — издали видно, обуреваемый недвусмысленными вожделениями.
Лаврик присмотрелся, фыркнул:
— Ну, это из кордебалета, вполне по его погонам, нехай успешно конкурирует с оставшейся военной мелюзгой. Потому как…
Рядом с их столиком звучно щелкнули каблуки, раздался звонкий девичий голос, четко выговоривший на неплохом английском:
— Господин полковник, разрешите вас отвлечь от беседы…
Мазур поднял глаза. У столика навытяжку стояла симпатичная девица в хаки с капральскими золотыми шевронами на черных погонах, с французским спецназовским ножом на поясе — ладненькая такая, спортивная.
— Да? — сказал Мазур, вставая.
Девица лихо подняла два пальца к заломленному берету:
— Мадемуазель Натали хочет с вами посоветоваться по крайне конфиденциальному вопросу…
— Разумеется, — сказал Мазур, обреченно вздохнув про себя.
Покосился на Лаврика — тот, прохиндей, не стал лыбиться. С непроницаемым видом негромко произнес по-русски:
— Покажите ей, что такое гвардия, благородный Румата…
Мазур неласково посмотрел на него и направился следом за девицей, четко печатавшей шаг по дорожке, — ну, по крайней мере, со строевой подготовочкой у нее обстояло неплохо… да и ножиком, есть такие подозрения, сможет при нужде виртуозить нехило, все же бабы здесь боевые, носорога на скаку остановят, в горящую хижину войдут, чтобы пьянехонького мужа на плече вынести. Полная противоположность нравам того райского далекого острова, где он однажды побывал законным супругом дочери старосты… Как же ее звали? А ведь забыл… Первые пару лет еще помнил и всерьез прикидывал, не бегает ли под пальмами карапузик, не ведающий, что в его жилах течет половина славянской крови, — а потом и это, как многое, отодвинулось, стало нереальным, словно бы и небывшим, не посылать же официальный запрос, в самом-то деле, кто позволит, несмотря на перестройку и новое мышление…
На миг его обожгло что-то вроде мимолетной щемящей тоски непонятно по кому или чему — и тут же улетучилось. Капитан второго ранга Кы Сы Мазур целеустремленно шагал выполнять очередное задание Родины — чего бы Родина ни потребовала, мы завсегда исполнительные. Один, бравый, не обремененный ни супругой, ни законными детушками, не защитник Родины, а ее центральный нападающий.