Рен готовил еду, убирал квартиру, занимался домашними делами, оплачивал счета, обслуживал Сато, словно заправская жена домохозяйка, умудряясь сделать ему ванную, массаж, подать кофе в постель. Если не сильно торопился, всегда успевал закупить продукты и позаботиться о десятках мелочах, которые просто не приходили Изумо в голову, но каждый раз он искренне офигевал от того, что Рен делает это. Одно, другое, третье, десятое, и при этом успевает работать, иногда до поздней ночи, но даже возвращаясь под утро, совершенно разбитый и вымотанный когда съёмки оказывались тяжёлыми, он никогда не забывал проявить внимание. Дарил подарки, подписывал открытки, совершенно сентиментально и по девчоночьи, но впервые получив от него открытку, Сато с трудом удержал подступившие к глазам слёзы. Никто и никогда не дарил ему ни одной открытки в жизни. Никто и никогда не заботился о нём. Никому не могло прийти в голову, что жестокий снежный кот Изумо нуждается в заботе, в нежности блядь.
Ему и самому не приходило в голову понять, что он оказывается сдохнуть готов, за эту долбанную ласку, как животное, вечно получающее пинки, плевки и побои, ткнуться носом в ладонь и тихо скулить, плакать и дрожать от счастья, умоляя чтобы оно никогда не прекращалось.
Аллен - огромная синяя птица, надёжно укрывающая от боли, любящими крыльями, и хочется обнять, и держать это чувство до бесконечности, целуя каждое его несуществующее пёрышко.
Тихое уютное нечто, живущее в глубине чужого сердца. Мудрое, бесконечное, понимающее. И слушая непосредственную чужую болтовню, странно понимать, что временами Рен, совершенный ребёнок, абсолютно чуждый грязи и жизненного цинизма, наивный, не понимающий некоторых вещей, временами совершенно слепой в них.
- Цинизм - это когда ты научился определять цену, но совершенно не научился ценить.
Иногда Рен выдавал удивительные вещи. Если задуматься над ними, они казались очень мудрыми, но Сато подозревал, что любовник вряд ли осознаёт истинный смысл того, что выдаёт на поверхности. А может, осознаёт?
Однажды Рен задумчиво брякнул, что не желает взрослеть.
Изумо посмеялся, ответив, что человек является тем, чем он себя ощущает, можно и стариком оставаться вечно молодым душой, просто не в угоду маразма.
А Рен возразил, что дело не в бодрости духа, просто некоторые взрослые и разумные поступки, идут вразрез с совестью. В жизни приходиться поскупиться многими вещами, но больно понять, что иногда приходиться поскупиться собой. Смотреть на себя в зеркало утром и думать, что ты повёл себя как мразь, просто потому, что это по взрослому, правильнее, а потом взял и придумал себе оправдание. Оправдал, почему ты поступил правильно, утешил самого себя. Но это же совершенно нечестно, несправедливо.