Бич взлетел и опустился с потягом. Эврипидор заблажил как потерпевший. На скулах Удава заиграли желваки. По лицу его как в открытой книге читалось, что кнутов он не любит. И когда под кнутом кричат — тоже. Зато лихославльским зевакам устроенный балаган очень нравился.
— Ты чтишь правду, боярин? — зашёл с козырей Удав, которому было невыносимо смотреть на экзекуцию.
Щавель догадался, к чему он клонит, и едва заметно усмехнулся.
— Чту. Правда — это то, что выгодно мне. Остальное неправда.
— Есть две правды, боярин, твоя и моя. Ты по-своему прав, а, по-моему, нет. Отпусти Эврипидора.
— Правда без поддержки физической силы своей силы не имеет, — изрёк Щавель больше для народа, навострившего уши, чем для Удава, который и так понимал всё. — Готов ли ты отстоять свою правду сам или выставишь взамен себя бойца?
— Сам справлюсь, — буркнул Удав, явно испытывающий денежные затруднения для найма правдорубца. — Кто пойдёт против меня, боярин, может быть, твой палач?
Щавель вопросительно посмотрел на Карпа, желает ли он принять вызов. Распухшая рожа работорговца расплылась в вурдалачьей ухмылке.
— Почтеннейший Карп будет биться против тебя за правду, — постановил Щавель и обратился к толпе: — Не гибели человеков мы ищем, а лишь вразумления. Бой будет без колющего и рубящего оружия. Получая право на поединок, Удав Отморозок, ты готов сделаться рабом почтеннейшего Карпа, если проиграешь?
— Готов, — подождав, когда прозвучит озабоченный писк нетопыря возле уха, ответил Удав. — А ты, боярин, скажи пред всем народом, отдашь ли мне грека Эврипидора, если я побью твоего бойца?
— Отдам, — зычно ответил Щавель. — Победи, и твори над ним всё, что пожелаешь.
Удав распустил перевязь меча, протянул свой двуручник подскочившему ходе из московского каравана.
— Возьми, Ли Си Цын, сохрани, пока я не вернусь, — сурово напутствовал он и добавил, чтобы все слышали: — Это катана Мураками, вышедшая из-под молота самого господина Сакаи. Вещь ручной работы, цены немалой.
Похваставшись, Отморозок встал посреди улицы. Карп свернул бич в кольцо и вышел для поединка.
— Звелюску-то? — сунулся ходя, неуверенно протянув руку к плечу Удава, но нетопырь так громко щёлкнул зубами, что китаец отдёрнул ладонь.
— Пшёл вон, — бросил Удав. — Тебе только доверь зверюшку, ты из неё шашлык сразу сделаешь, скотина немытая. Нунчаки дай.
— Нунтяку холосо, — верный Ли Си Цын торопливо выдернул из-за пазухи китайские палочки и под смех толпы ретировался к воротам постоялого двора.
— Когда встречаются две правды, побеждает сильнейшая, — Щавель воздел длани, словно призывая обратить внимание на бой небесные высшие силы, и скомандовал: — Начали!