Еще один день… прошел еще один день в армии, а сколько их пройдет еще?! Вадиму даже считать не хотелось. Невольно в голову лезли мысли о дезертирстве. Решиться на самоход легко, особенно после многодневных истязаний, гораздо сложнее претворить задуманное в жизнь. Нынешние войсковые части не те, что были еще пятьдесят лет назад, когда солдат мог перемахнуть через стену в каком-нибудь темном месте и был таков. Ищи его свищи…
Нет, сейчас всюду расставлены датчики, включена сигнализация, словно в какой-то тюрьме…. так что часовые это скорее дань традиции чем реальная охрана объекта или что еще вероятнее – дополнительный курс обучения, рассчитанный на то, что бойцам придется реально охранять подходы к лагерю в "поле", или упаси бог в боевой обстановке.
День проходил за днем, прошел уже месяц, а он все никак не мог найти ни единой лазейки. И даже ночью, стоя на посту у склада, как сейчас.
"Хоть бери и подкоп рой, — усмехнулся Вадим своим мыслям, поправляя на портупее съехавшую в сторону саперную лопатку. — Тем более, что у меня стараниями доброго сержанта в этом отличный навык, выкапываю окоп быстрее всех…"
Хотя, если постараться, то можно свалить и сейчас с поста. Но, хорошенько подумав, Вадим решил этого не делать, всегда есть опасность попасться. А покинуть пост, даже без оружия, оставив его на территории, это серьезное воинское преступление и если поймают, то мало не покажется. Увольнением не отделаться, дадут три года дисциплинарного батальона. Это в лучшем случае. А могут и вовсе в тюрьму отправить.
"Так и быть, — подумал Куликов, — помучаюсь еще немного. Скоро кончится это долбанный курс молодого бойца и нам, наконец, дадут увольнительную. Вот тогда и свалю…"
Утром после ночного дежурства никому отоспаться не дали, через час всех подняли по тревоге.
— Ну че за дела? — сопротивлялся Вадим необходимости подниматься.
— Живее, Димон! — сорвал с него одеяло Белый. — Полковник всех строит! Приказано явиться всем на общее построение!
— Ну и пусть строит, мне то что? У меня законное право на отдых. Так что пошел этот полковник в одно темное место…
— Вставай!
— Да что случилось-то?
Куликов никак не желал принимать участие в общей суматохе сборов.
— Вот он все и расскажет. ЧП какое-то…
— Куликов! Живо на выход! — проорал старший сержант Коржаков, заглянув в казарму, и это подняло Вадима лучше всяких приказов, тревог и уговоров товарищей.
Дело явно стряслось серьезнее некуда, потому как на плацу выстроилась вся бригада. На трибуне стоял полковник Гороховский с небольшой свитой из двух майоров и одного подполковника-особиста. Перед полковником поставили микрофон, подключив его к двум огромным динамикам по краям трибуны.