— Спасибо, — поблагодарил комбат.
Маркировка говорила, что мина русская и комбат начал отчаянно с кем-то ругаться по рации:
— Переведите огонь на сто метров севернее, на! Китайцы как раз там засели, на! А сейчас, на, вы бьете по своим, уроды!!! Но сначала бросьте на это же место, по которому вы без толку как долбанутые дятлы долбите, на, несколько дымовых серий! И китайцам дымку подбросить не забудьте, на!
Корректировки сработали и на изрытое взрывами пространство стали падать газовые шашки, а потом огонь переместился в указанную комбатом сторону.
— Вперед, за мной, на!
И снова штрафной батальон, а точнее то, что от него осталось, подпираемый "благонадежными" солдатами, пошел в атаку, и снова разгорелся кошмарный в своей жестокости и беспощадности бой, вплоть до рукопашных схваток, особенно когда приходилось брать здания, а гранаты уже давно все вышли.
* * *
В этот день смерть не забрала его с собой, как пугал Бурый, дескать, примеривалась к нему.
Сам он каким-то чудом уцелел после столь близкого взрыва гранаты. Контузия, конечно, есть, и бронежилет посекло, но маску противогаза даже не задело и других ран не наблюдалось. Бывает же.
"Видимо наши ангелы-хранители все еще с нами…" – подумал Куликов.
Штрафники в жестоком бою оттеснили-таки китайцев к самой воде и сейчас их добивали танкисты на своих Т-134, эскадрильи вертолетов и пехотинцы, предварительно разметав понтонные мосты, отсекая противнику подход подкрепления, ну и отступления тоже. А на катерах, коих потопили без меры, много не подвезешь. Да и не пытались, понимая, что первая попытка штурма не удалась и все нужно начинать по новой.
Большая часть оставшихся в живых штрафников засели в подвале театра оперы и балета, ими же и занятого в ожесточенном штурме. Трупы своих и китайцев снесли и уложили у входа по разные стороны.
На сегодня для них война закончилось. Оставшуюся работу доделают другие.
— Похоже, тут располагался передовой штаб, — предположил Куликов, показывая на стол с запыленными картами и радиостанцией на полу, сбитой и продырявленной автоматной очередью во время боя.
— Похоже на то, на, — согласился Заречный.
В углу, в куче хлама что-то зашевелилось. Все тут же резко развернулись и чуть не открыли огонь, но комбат среагировал быстрее, отдав приказ:
— Не стрелять!
— Да на кой он нам нужен? — удивился кто-то. — Хороший китаец – мертвый китаец.
— Вытащите его, на.
Китайца в звании капитана вытащили из груды хлама.
— Ранений нет, видать оглушило только…
— Ну и что нам теперь с ним делать? Пристрелить? — спросил у комбата Бурый.