Через несколько минут они стояли на высоком полуразрушенном крыльце, перед дверью, крест-накрест заколоченной досками.
– Куда вы меня привели? – проворчала Агриппина. – Вы же видите – здесь никого нет, и даже дверь забита…
– Не верьте своим глазам, – ответил Старыгин. – Это бутафория, призванная отпугнуть незваных гостей.
С этими словами он изо всех сил заколотил в дверь кулаками.
На его стук никто не ответил, и Агриппина уже начала накаляться. Она в который уже раз подумала, что зря теряет время и что уже давным-давно следовало вернуться домой, к своей собственной жизни с ее трудностями и заботами.
Тем временем Старыгин снова принялся колотить в дверь.
На этот раз за дверью послышались шаркающие шаги и глухой старческий голос проговорил:
– Проваливайте! Ничего здесь для вас нет!
– Аристарх Васильевич, мне нужно с вами поговорить! – крикнул в дверь Старыгин. – Откройте, пожалуйста!
– А мне не нужно, – ответили изнутри, однако заржавленный засов все же громко брякнул, и с жутким скрежетом дверь отворилась. При этом приколоченные к ней доски нисколько не помешали – как и сказал Старыгин, их прибили исключительно для маскировки.
В темном проеме стоял высокий, широкоплечий старик в валенках и отороченной облезлым мехом безрукавке. На носу у него было пенсне с расколотым стеклом, в правой руке – топор.
В целом старик выглядел фантастически и вместе с тем внушительно, как будто перенесся в наше время из первой четверти прошлого столетия. Это впечатление несколько портила робко жавшаяся у его ног кудлатая маленькая собачонка, испуганно поглядывающая на гостей и тонко поскуливающая.
– Кто такие? Что надо? – строго произнес старик и свободной рукой поправил пенсне.
– Я – Дмитрий Старыгин из Эрмитажа, а это – моя ассистентка. Нам хотелось бы взглянуть на несколько гравюр из вашего собрания… это очень нужно нам для работы…
– Ничего не знаю! – рявкнул старик и шумно, часто задышал, лицо его побагровело. – Мое собрание гибнет, и никто ничего не делает! А когда вам что-то нужно, вы сразу вспоминаете о старике Сперанском! Ничего не знаю, проваливайте, молодой человек! Нет у меня никаких гравюр!
Он попытался закрыть дверь перед носом у посетителей, но покачнулся, выронил топор и задышал с хрипом и сипением, как испорченная фисгармония. Собачонка тонко завизжала и заметалась, то убегая в глубину дома, то возвращаясь к хозяину.
Агриппина бросилась к старику, подхватила под локоть, усадила на подвернувшийся ящик и принялась массировать кисть левой руки.
Старик сперва попытался оттолкнуть ее, вырвать руку, но через минуту дыхание его выровнялось, лицо разгладилось, он успокоился и взглянул на молодую женщину с благодарностью.