Агриппина бросила на Старыгина косой взгляд, но, надо думать, признала его правоту. А скорее всего, он был ей так же несимпатичен, как и она ему. Поэтому она не стала заедаться, а продолжила рассказ.
Она собралась уже уходить из больницы, когда в ординаторскую вошел дежурный врач и пригласил ее поглядеть на поступившего ночью больного.
– Вам это будет интересно!
Больной, вернее раненый, находился в отдельном боксе. Ему уже оказали помощь, он лежал на спине, на груди – тугая повязка. Это был молодой человек, бледный от потери крови, со спутанными светлыми волосами и запекшимися губами.
Сестра внесла капельницу. На вопрос доктора Кудряшовой, какие у юноши ранения, дежурный врач ответил, что рана одна, колотая. Удар в левую сторону груди длинным узким стилетом. Удар нанесен сильной твердой рукой, несомненно, с намерением убить.
– В левую сторону груди? – Агриппина удивленно рассматривала повязку. – Но ведь…
– Да-да, – улыбнулся дежурный врач, – нападающий метил в сердце. И попал бы, потому что ударил умело, но, к счастью для молодого человека, в строении его тела присутствует некоторая аномалия. Я, собственно, поэтому вас и позвал.
Он показал снимки, и Кудряшова увидела, что сердце у больного расположено не совсем там, где ему должно находиться.
– Неужели у раненого сердце с правой стороны? – вклинился тут Старыгин.
– Отчего же вы удивляетесь? – Его собеседница пожала плечами. – Это хоть и редкий, но вполне естественный случай. Сердце слегка смещено вправо, так бывает. Это спасло больному жизнь. Рана, конечно, глубокая, задето легкое, он потерял много крови, но сердце, к счастью, не затронуто, так что все с ним будет в порядке. Рана заживет быстро – организм молодой, сильный.
– Ну, а стихи-то тут при чем? – опомнился Старыгин.
Рассмотрев снимки, доктор Кудряшова переключилась на больного. Он был в таком возбужденном состоянии, что сестра никак не могла установить капельницу. Больной ворочался в кровати, метался, рискуя сбить повязку, был весь в поту и бормотал в бреду какие-то непонятные слова. Прислушавшись, Агриппина с удивлением узнала латинские стихи. Да-да, вот эти самые, «бокалов звон и бренчанье шпор, малиновый плащ с плеча» и так далее.
– А вы откуда знаете латынь? – снова не выдержал Старыгин, но тут же осекся под ее насмешливым взглядом.
– Я же все-таки врач, для нас некоторые познания в этой области обязательны. А когда училась, захотелось почитать трактаты Парацельса и Авиценны. Он-то писал на арабском, но я предпочла перевод на латинский, с арабским уж совсем туго…