Тем более что сейчас ему предстояло завершить важную, ответственную часть труда – он закончил фигуру знатной дамы с лицом дочери советника Вайсгартена, оставалось наложить несколько последних мазков теплого розового тона, чтобы лицо дамы заиграло красками жизни, контрастируя с землистой бледностью ее мертвого кавалера, подчеркивая бесконечный ужас ожидающей каждого смерти, тщету и временность земной красоты и прелести…
Мастер работал быстро, используя каждую минуту короткого зимнего дня, чтобы угодить своему странному заказчику, но советник снова и снова приходил, чтобы поторопить художника.
Все равно сейчас работать уже нельзя. Конечно, можно попытаться сделать что-то при свете факелов, но мастер боялся утратить цвет, боялся нарушить сложную и волшебную игру красок.
Мастер посмотрел в угол, туда, где работали двое его подмастерьев.
Сейчас только один, старший, Ганс был на своем месте, усердно перетирал краски, младший, Фриц, куда-то запропастился.
Не успел мастер разгневаться, как под церковными сводами раздался топот легких ног, и непослушный мальчишка пробежал по проходу между скамьями.
Мастер ловко ухватил его за ухо, крутанул.
– Отпустите, хозяин! – взвыл мальчишка. – Отпустите меня! Больно! Очень больно!
– То-то – больно! – проговорил мастер строго. – Сколько раз я тебе говорил, чтобы не смел уходить без спросу!
– Погодите, хозяин! – взмолился Фриц. – Что я скажу… вы меня еще благодарить будете… я разузнал важное…
– Что ты там мог разузнать? Небось какую-нибудь глупую сплетню, не стоящую внимания! – недоверчиво переспросил мастер, однако немного ослабил хватку.
– Слуга из дома господина советника Вайсгартена сказал мне… – прошептал мальчишка, и тут же замолк. Хитрый бесенок знал, что хозяин заинтересуется и теперь будет тянуть с ответом, будет мучить его неизвестностью.
– Ну, что он тебе сказал? – повторил мастер нетерпеливо и сильнее дернул за ухо.
– Не крутите ухи! Больно же! – взвыл мальчишка.
– Не ухи, а уши! – поправил его хозяин. – Учись говорить как порядочные люди, а не как темная деревенщина! Так что сказал тебе слуга Вайсгартена?
– К ним в дом снова наведалась Болезнь! – прошептал Фриц испуганно. – Нынче у них побывал Черный Доктор, а потом – приходский священник… он соборовал барышню Шарлотту, единственную дочь советника…
– Ты не врешь, Фрицци? – переспросил мастер и повернулся к незавершенной картине.
На нее упал последний солнечный луч, и мастер увидел лицо Шарлотты Вайсгартен, полное смертной муки и безысходной тоски перед неведомым…
– Зачем мне врать, господин! – воскликнул мальчишка, пытаясь вывернуться из руки хозяина. – Это чистая правда, провалиться мне на этом месте!