— Но ты не представляешь, как рада я тебя видеть, Люк! Почему ты до сих пор не приходил?
— Я пытался. Я звонил Тони Таттертону, но он не позволял навестить тебя, ссылаясь на то, что доктора не хотят, чтобы к тебе приходили посетители.
— А Дрейк?
— Дрейк говорил то же самое. Они хотели, чтобы я подождал еще немного.
— Даже после того, как ты получил мое письмо?
— Письмо? Я не получал никаких писем, Энни.
— Значит, он не послал его! Мне следовало этого ожидать. Все эти россказни о твоих экзаменах, встречах новых студентов и новых друзьях… подружках. — Я чувствовала себя виноватой, что заподозрила Люка в том, что он мог превратиться в эгоистичного и самовлюбленного человека. Как я могла сомневаться в нем? Надо было быть умнее. С самого начала я была здесь заключенной, и с самого начала Тони обманывал меня. Мне делалось нехорошо от самой мысли о том, как грубо и нагло он лгал мне.
— Какие подружки?
— Вы двое так и собираетесь без конца болтать здесь или мы едем домой в Уиннерроу?
— Мы едем домой, ма.
— Тогда делай то, что я говорю, и опусти с кровати эти палки.
Люк опустил боковые ограждения, пока тетя Фанни собирала мои вещи и выкладывала то, что мне надо было надеть на дорогу.
— Спускайся с этим чемоданом вниз, Люк, а я тем временем одену Энни.
— Принеси обратно мою коляску, пожалуйста, Люк. Одна должна быть здесь, а другая внизу.
— И не останавливайся, несмотря ни на что, — продолжала командовать Фанни.
— Слушаюсь, начальник, — ответил Люк, шутливо салютуя ей рукой.
Так было приятно снова улыбаться и смеяться!
— О, перестань, Люк. Видели вы когда-нибудь такого мальчика… извините меня, такого молодого человека?
— Он замечательный молодой человек. О тетя Фанни… я так рада, что вы приехали. Я никогда не была так счастлива раньше, когда видела вас.
— Спорю, что была. Но не будем говорить обо всем этом сейчас. Давай выбираться отсюда. Что мне надо сделать, чтобы помочь тебе?
— Вчера я бы сделала все сама, тетя Фанни, но сегодня я чувствую себя усталой и слабой. Так что помогите мне надеть на себя белье. Обещаю не быть обузой для вас, когда мы вернемся обратно в Уиннерроу.
— О бедное дитя, — промолвила она. Ее взгляд смягчился, а в глазах даже заблестели слезы. Я никогда не представляла себе, насколько нежной и любящей может быть тетя Фанни. — Ты думаешь, я боюсь этого? Будь любой обузой, какой ты должна быть, и не беспокойся об этом. Мы одна семья, что бы ни говорили.
— Что вы имеете в виду, тетя Фанни?
— Я ничего не имею в виду. Давай я тебя одену.
Она помогла мне одеться, а Люк вернулся с коляской. Он бережно поднял меня с кровати, словно я была дорогим ему младенцем, и осторожно опустил в коляску. В его руках я чувствовала себя удобно и в безопасности. Он взялся за ручки и стал вывозить меня из комнаты.