* * *
В своей гардеробной Гектор Боуэн посмеивается про себя, пока его дочь молча стоит в углу, глядя на шрам на руке. Боль исчезает также быстро, как и само кольцо, но грубый красный след остается.
Гектор берет серебряные карманные часы со стола, сравнивая время на них с часами на стене. Он дует на часы медленно, внимательно рассматривая руки, пока часы кружатся вокруг лица.
— Селия, — говорит он, не глядя на нее, — почему мы обдуваем часы?
— Потому что все требует энергии, — послушно повторяет она, а глаза все еще сосредоточены на руке. — Если мы что-то хотим изменить, мы должны приложить усилия и энергию.
— Очень хорошо. — Он бережно встряхивает часы и перемещает их в карман.
— Почему ты назвал этого человека Александром, — спрашивает она.
— Глупый вопрос.
— Это не его имя.
— И откуда тебе это может быть известно? — Спрашивает Гектор свою дочь, беря ее за подбородок и поравнявшись с ней взглядом.
Селия смотрит прямо на него, не зная, как объяснить. Она проигрывает в своем сознании образ человека в сером костюме, с его бледными глазами и резкими чертами, пытаясь понять, почему имя не накладывается на него должным образом.
— Это не его настоящее имя, — говорит она. — Не то имя, что он носит всегда. Это одно из тех, что он носит, как шляпу. Так что он может его снять, если захочет. Как Просперо для тебя.
— Ты даже умнее, чем я мог надеяться, — говорит Гектор, не позаботившись опровергнуть или подтвердить ее предположения о его коллеге. Он берет свой цилиндр с подставки и надевает ей на голову, откуда цилиндр соскальзывает и скрывает ее вопросительный взгляд под клеткой из черного шелка.
Лондон, январь 1874
Здание такое же серое, как асфальт под ногами и небо над головой, то появляется, то исчезает, как облака, будто оно может исчезнуть без всякого предупреждения. Неприметный серый камень делает его неотличимым от окружающих зданий, за исключением потускневшей таблички, висящей на двери. Даже директриса внутри одета в цвета древесного угля.
Мужчина в сером костюме выглядит здесь неуместно.
Покрой его костюма слишком резок. Набалдашник его трости слишком отполирован под новенькими перчатками.
Он называет свое имя, но директриса тут же его забывает и слишком смущается, чтобы попросить его повторить. Позже, когда он подписывает необходимые бумаги, его подпись абсолютно неразборчива, а сама форма потом теряется через несколько недель после того, как была заполнена.
Он предъявляет необычные требования к тому, что ищет. Директриса находится в некотором замешательстве, но после нескольких вопросов и уточнений, она приводит к нему троих детей: двух мальчиков и девочку. Мужчина просит о возможности поговорить с ними наедине, и директриса нехотя соглашается.