Безоружный и испуганный, он лишь путался у всех под ногами. Французы пытались защищать мальчишку, прикрывать его, но и русские его не трогали. Так он и топтался на месте, уворачиваясь от мнимых ударов и обнимая барабан. Наконец, кто-то случайно толкнул его, он упал и свернулся калачиком. Когда русские уводили его и немногочисленных пленных, мальчик и тут барабан потащил с собой. Ему не стали мешать.
— О чем задумался, Гаевский? — спросила его графиня, убирая так и не пригодившийся пистолет в кобуру. — Идите к коням, надо уходить отсюда.
— Так, пустяки всякие вспомнились... — усмехнулся Антон и послушно поплелся следом.
На самом деле он вспомнил пески Сахары. Он был на пару лет постарше этого мальчика с барабаном, но тоже еще совсем юн. И у него тоже был барабан. Армия шла под пылающим солнцем Египта, ничего еще было не ясно, но солдаты были преданы своему генералу так же истово, как вот эти — своему Императору. Даже сам Гаевский иногда чувствовал желание идти в бой за Льва, и выбивал дробь со всей старательностью.
Глава пятая. Битва у пирамид
1798 год
Песок и солнце. Солнце и песок. Больше ничего нет — только солнце, солнце, солнце и песок, песок, песок. Они везде. Но хуже всего песок в сапогах. Ноги растерты до крови, опухли, но надо идти, и барабанщик шел, как и вся армия. Единственное, что развлекало солдат во время этого марша — налеты мамелюков. Дико кричащим, дерзким наездникам ни разу не удалось добиться хоть малейшего успеха — несмотря на усталость войска, усиленную жарой. Генерал Бонапарт отбирал лично почти каждого солдата, поражая всех своей необычайной памятью на лица и имена. В Египет отправились лучшие из лучших, и за своего льва-генерала сами бились, как львы. Мгновенно выстраивались в каре, разворачивались пушки, и вот уже мамелюки скрываются за горизонтом, оставив на песке Сахары множество трупов.
Когда Гаевский, используя свою способность к полному перевоплощению, ускользнул с корабля от уже собиравшихся его арестовать гренадеров Колиньи, он переоделся в заранее украденную форму солдата и в суматохе пристал к пехотному батальону, в котором был убит один из барабанщиков. Барабан тогда, в Александрии, показался легким. Но теперь, на подступах к Каиру!.. После многодневного марша он будто набился песком. Лямка ремня нещадно терла плечо, а на бедре от постоянных ударов при ходьбе образовался большой синяк. Но странное дело — желания бросить все, и на привале поискать себе местечко покомфортнее, не возникало. Антон чувствовал себя частью батальона, и ему это, несмотря ни на что, нравилось. Батальон был частью армии, а армию вел за собой обладатель Льва.