— В Сибири, — просто ответил Остужев. — Прятался.
— Вот и понятно многое, — кивнул главнокомандующий. — Вот что, Иван Иваныч, ты выйди, да под дверью постой. Там есть часовые, но ты и за ними проследи. Не обижайся, так надо.
Ни слова не говоря, Байсаков встал, поклонился Кутузову и вышел, бросив короткий взгляд на товарища. Тогда Остужев молча расстегнулся, выложил на стол сверток и осторожно его развернул. При свечном свете серебристый металл показался тусклым, даже уютным.
— Вот значит, ты какой...
Кутузов стянул повязку и нагнулся над предметом, чтобы хорошенько его разглядеть. Взять его в руки он даже не пытался и Александр понял, что ничего объяснять не требуется. Потом светлейший князь потер косящий глаз, прижал руку к груди и о чем-то задумался, почти задремал. Остужев уже заметил, что у Михайло Илларионовича разноцветные глаза и догадался, что сейчас ему помогает какой-то предмет.
— А вот слышал ты, Саша, о такой фигурке — Кот? — вдруг, не меняя позы, спросил Кутузов.
— Слышал что-то... Будто бы она у покойного фельдмаршала Суворова была.
— Была, — кивнул наследник суворовской славы. — Была у него, а теперь у меня этот зверек поселился. Понимаю, что не по силам тебе ноша, и благодарю сердечно, что смог не воспользоваться предметом. Но и мне его трогать нельзя. Никак нельзя. Кот видит не так далеко, да уж очень плохое он видит. Не поможет нам твой подарок, только хуже завтра сделает. Но это завтра, а вот что потом будет, сам догадаться могу.
Кутузов осторожно взялся за краешек материи, в которую был завернут предмет, и прикрыл фигурку.
— Что же мне делать? — Остужев несколько оторопел. Он был уверен, что его участие в этой истории подошло к концу. — Ведь за ним Наполеон идет! Вы уж оставьте у себя, у вас охрана и...
— У меня и в охране французских шпионов хватает, — вздохнул Кутузов. — И не только французских. Бонапарт совсем рядом! Если узнает, что предмет в моей ставке — никто не сможет остановить прыжок Льва. Слишком большой риск, Саша. Так что уходи-ка ты отсюда.
— Но куда?!
— Лучше мне не знать. Вдруг через пару дней Бонапарт меня лично допрашивать будет? Сражение мы, Бог даст, не проиграем, разгромить себя не дадим, но ведь меня и выкрасть могут! Не такое случалось, друг мой дорогой. Пока, конечно, оставайтесь тут. Поешьте, выспитесь. Завтра, может, и в баньку сходите. — Кутузов, снова со старческим кряхтением, поднялся. — Ох, устал я, Саша. Мне бы его Льва — глядишь, хватило бы сил войну победой закончить! Ну, почивайте спокойно. Может быть, завтра я тебе, что и посоветую.